Надо, Федя, надо, подбодрил себя, струхнувший от такого напора, Брехт.
– Домашнее. Это сейчас не важно. Так я могу задать вопросы?
– Ну вы и настойчивы, князь. Задавайте.
– Давайте присядем, – Брехт угрюмо оглядел семейство и вскочивших царедворцев.
– Присаживайтесь, месье, – Александр плюхнулся в своё полукресло.
– Слушаем вас, Пётр Христианович, – разрядила наступившую за этим тишину Мария Фёдоровна.
– Елена Павловна, слабость, усталость, быстрая утомляемость – что-то из этого вам знакомо?
– Знаете, после рождения ребёнка я, и правда, стала быстро уставать и, точно, пройду немного и слабость в ногах.
– Пётр! Пётр Христианович? – подскочила императрица.
– Повышенная потливость. Особенно ночью? – забил следующий гвоздь Брехт.
– Я! Я! Она часто просыпаться в пот, – оказывается, этот подросток не спит. Принц, блин. И эти хороши: выдали девочку больную в пятнадцать лет замуж и в шестнадцать она уже родила.
– Князь? – встал снова Александр.
– Прошу всех сесть, – повысил голос Пётр Христианович. Сели. Испугались.
– Потеря веса. Да, можете не отвечать, по вам видно, Елена Павловна. Честно ответьте про кашель. Бывает?
– Чахотка! – взвизгнула Мария Фёдоровна и бросилась к дочери.
Глава 8
Событие девятнадцатое
Все же знают, что Ленин сделал, как только большевики пришли к власти?
Нет? Только сейчас всякие противники большевиков и прочие русофобы закричат, что начал экспроприировать и расстреливать. Садист. Не, не с этого начал, хотя не очень и жалко тех товарищей, у которых бриллианты отняли. Ладно. С другого начал. Он электрифицировал страну. А зачем он это сделал? Правильно, чтобы было куда включать электрошокеры. Которые садисты обозвали «лампочками Ильича». А зачем электрошокеры? Лечить страну от тысячелетнего летаргического сна.