Этим вечером, когда ложусь спать, я почему-то никак не могу уснуть. Ворочаюсь из бока в бок. Вдруг я слышу тихий стук в дверь, и она открывается без моего разрешения.
- О, Боже, - говорю я и прикрываюсь своим одеялом. Это он. Микаэл, в одних боксерах. Он ухмыляется, этой своей наглой ухмылочкой. Он, молча и очень медленно, подходит ко мне, затем садится передо мной на корточки и касается моего лица, а я чувствую нарастающий трепет во всем теле. Я смотрю в его бездонные шоколадные глаза.
- Что ты здесь делаешь? - тихо спрашиваю я его, он удивленно поднимает брови.
- Как? Ты разве не знаешь? - он смотрит на меня так нежно, как, пожалуй, никогда не смотрел.
- Нет, - отвечаю я, - не знаю...
Мои мысли только о том, поцелует ли он меня, потому что его лицо очень близко и наши губы должны вот-вот встретиться.
- Я пришел, - говорит он, не отводя глаз, - чтобы избавить тебя от невинности...
Я открываю глаза от громкой музыки будильника. Боже мой! И присниться же! Боже! Микаэл! Мне даже стало смешно, и я не отказываю себе в этом желание.
Микаэл.
Я встаю за пять минут до звонка будильника. Сердце колотится, как сумасшедшее. Опять этот сон. Каждую ночь. "Пусть и для него это будет уроком" - произносит один и тот же голос, слышится оглушающий звук выстрела, и мой отец мертвый лежит в собственной крови. Черт!
Погосян вчера звонил мне, пока мы с Мариной игрались в ее машине, хотел, чтобы я с ним увиделся. А раз так, выхода у меня не было. Власова же хотела, чтобы мы поехали к ней, ненасытная девчонка. Она красивая, и вполне в моем вкусе, хоть и первоклассная стерва. И ее парень, явно олень с огромными рогами. В общем, классное сочетание. Я не поехал к ней, как и всегда, такие девочки наскучивают после первого раза, но она мне ещё могла быть полезна в этом болоте - лицеи "Изумрудный".
Я захожу в ванну и вспоминаю, в какой позе вчера застал Читу, это невольно вызывает улыбку, а потом, как она покраснела...и этот аромат от ее кожи, такой легкий и сладкий, напоминающий какой-то фрукт, но я никак не мог вспомнить какой именно. Но я не буду думать об этом.
Позже, после душа, на сей раз, не столкнувшись с профессорской дочкой, я иду вниз, где из кухни доноситься приятный запах оладьей.
- Доброе утро! - кидается ко мне с намерением обнять Лешка, я останавливаю его на расстояние вытянутой руки.
- Притормози, парень, - говорю я, - мужчины не обнимаются.
Я вижу, как хмурится Юрий Викторович, но не говорит, ни одного слова, а Лешка, слегка надув свои щечки садится на свое место. Он чудный малый, но он не моя семья, они все не моя семья, и не стоит мне привязываться хотя бы к одному из них.
- Можешь взять оладьей, - говорит мне профессор, указывая на тарелку. В этот момент заходит Рита, в очередной безразмерной футболке, она не смотрит на меня, а наклоняется и целует брата, тот хмурит бровки и отталкивает сестру.
- Мужчины не обнимаются, - повторяет он мои слова, и я удостаиваюсь гневного взгляда серых глаз, черт, а мне даже нравится.
- Кто тебе сказал такую чушь? Папа очень часто обнимает меня и тебя, но он ведь мужчина, и еще какой, да? - она внимательно смотрит в доверчивые голубые глаза ребенка, и ее брат медленно кивает и, обнимая сестру, целует. Я нахожу улыбку на лице профессора полную любви, и думаю о том, что было бы клева, если бы мой папа был жив и улыбался бы мне точно так же.
- Ты меня обманул! - тычет в меня пальчиком малой.