Есть такое красивое изречение — одна голова хорошо, а две лучше. Глядя на Цербера, я раздумывал над гениальностью данного тезиса. Даже когда один можно с кем-то поговорить. Посоветоваться. Поддержать. Облизать. Тьфу, именно это и делал язык одной головы облизывая заляпанную чем-то морду другой.

После совещания стало понятным одно, в середину к тараканам можно попасть только с помощью ёкаи. Вскрыть преграду не получится. Когда седобородый старец начал описывать вероятную причину возникновения преграды, нам с девушками стало понятно, ведь это было очень похоже на силовую защиту, применяемую на космолетах в случаях повреждения одного из сегментов корабля. Как тараканы собрали её в условиях котлована можно было только догадываться, но факт оставался фактом, отключалась она изнутри, а учитывая, что крысы чувствовали себя загнанными в угол, то добровольное сотрудничество с их стороны исключалось.

Если с охраной внешнего периметра предстояло разбираться воинам, пришедшим с Кицунэ, а цыганам собирать разбежавшихся по лесам гастарбайтеров, то идти внутрь придётся нам с Мынашем. Осознание того, то мы можем не вернуться, погибнуть в случае, если все пойдет не так как мы планировали, заставляло подводить итоги жизни. Так сказать — на тот свет с чистой совестью.

Девушки тоже это понимали.

Мынаш огорченно засопел, когда я сказал, что с оленем туда нельзя, он с надеждой заикнулся про козу.

Я помотал головой, и он ушел прощаться.

Я пытался договориться, что бы туда закинули только меня, провели по тропе и вернулись. Но его соплеменники были категоричны. Если есть хотя бы один шанс вернуть меня живым, мой адъютант использует его.

«Настоящий воин должен воспринимать жизнь как ступень, связующее звено между собой и смертью. Смерть — единственный мудрый советчик воина и именно к смерти стоит обращаться за советом в любой жизненной ситуации. Только в смерти воин может быть по-настоящему уверен, потому что она всегда рядом.»

Когда-то очень давно мне попалась книга Карлоса Кастанеды и именно эти строки всплыли сейчас перед мысленным взглядом. Спускающаяся ночь приближала время операции и вместе с тем, требовала освободить медведя. Я хотел идти в церемониальном кимоно, но чем темнее становилось, тем сильнее он рвался на свободу, и я смирился.

Какая разница в какой ипостаси погибнуть.

Да и звериная сильнее.

В нашем углу палатки остались только мы втроем. Кицунэ мягко махнула ладонью своему Рэну, он развернулся и исчез в темноте, но я чувствовал, что далеко он не ушел. Я был по-настоящему рад, что эта молодая женщина нашла свою половинку. В глазах Хули-цзин, когда она смотрела на эту парочку я рассмотрел искры зарождающейся влюбленности и все говорило о том, что лисы нашли свой дом в этом мире.

— Такая, в сущности, смешная штука жизнь, — начал я. — Не думал, что наша встреча на Магическом турнире выльется в это все.

— Прошу простить, если обидел.

Лисы закрутили головами, но не промолвили ни слова, понимая, что сейчас я исполняю свой ритуал, и слова будут лишними.

— Прошу отпустить нить, связующую наши души, чтобы я безболезненно ушел в случае смерти на перерождение, а не скитался незримым духом по этому миру.