Ульяна посмотрела на него, затем на меня. Она положительно оценила его манеры. Возможно, немного поспешно. То, как он резво ел, уже не выглядело так эстетично. Также резко, как он начал, он прервался, подтянулся на стуле ближе и стал есть аккуратно. Я чувствовал, как вокруг этой парочки витает в воздухе энергия, но пока не стал задавать вопросов. Луиза же, напротив, держалась скромно.

После позднего ужина, пока Ульяна с Вовой убирали со стола, я проводил Кристофера с Луизой в гостевую комнату на 2 этаже. В ней располагались две односпальных кровати с прикроватной тумбочкой и настольной лампой у каждой. Слева и справа стояли шкафы.

Вся мебель была цвета дуба. Серо-голубые обои на верхнюю половину стены, а нижнюю украшает резное дерево. Постельное белье, совпадало с цветом обоев.

— Сам не зная, ты практически воссоздал свой родной дом. — сказал Крис.

— Да, в большей степени. — согласился я. — Если весь тот сон реальность. Хотя, я даже не сомневаюсь в этом. — через секунду я перевел тему. — В шкафах есть тапочки и халат на каждого. Слева дверь в ванную комнату. Располагайтесь и ложитесь спать. Мы обычно встаем рано, часов в 6–7.

— Хорошо, Авенир, спокойной ночи! — очень мягко сказала Луиза.

— Да, спокойной ночи. — повторил за сестрой Крис.

— И вам спокойной ночи, друзья мои. — улыбнулся я на прощание и закрыл за собой дверь.

В моем сердце бушевала буря эмоций. Столько нового и неизвестного, словно я снова маленький ребенок, у которого завтра день рождения и он ждет, что же ему подарят родители. И приедет ли любимая тетя, с которой всегда так весело играть. А может мы поедем завтра в зоопарк? Эх, даже в моем детстве были такие воспоминания, хоть их и было не так много.

Я направился в комнату своего 7 летнего сына, что располагалась на чердаке, чтобы ему рассказать о своем отъезде. Открыв дверь, я уже видел его лежащим в кровати, но с телефоном в руках.

— Смотрю, ты уже в кровати, а уроки сделал? — задал я этот, казалось бы, строгий вопрос с улыбкой, на самом деле прекрасно зная, что он их уже сделал. Так как рос он очень самостоятельным ребенком.

— Ну паааап, конечно сделал. — скорчил он гримасу обиды, отложив телефон в сторону. Через пару секунд, как только я присел на край кровати, Мирон меня спросил. — Пап, мама там ругалась днем, ну, после того как те люди пришли. Тебе плохо стало? Они что-то тебе сделали?

Я видел его тревогу за меня. Но он не подавал вида. Был серьёзен, и будь мой сын постарше, пошел бы устраивать с гостями разборки “по-мужски”.

— Нет, сынок, все хорошо. — потрепал я его по голове. — Ты же видишь, я здесь, с тобой. А те люди хорошие, они мои старые друзья. — успокоил я сына.

— Да? Они друзья? Это же круто! А познакомишь нас завтра? — его серьезность как рукой сняло.

— Познакомлю. — кивал я ему. — Мирон, только вот, мне придется завтра уехать на какое-то время. Возможно, надолго.

— Надолго? Но зачем, папа? Это все из-за тех людей? — он был расстроен, но при этом зол.

— Я постараюсь поскорее вернуться. Если удастся, то возможно, я приеду через дней десять.

— Десять дней? Хмм… - сосредоточился Мирон, оценивая, насколько это для него долго. — Хорошо, папа, я буду тебя ждать и очень сильно скучать.

На этих словах, он меня обнял и я его в ответ. Мое отцовское сердце скулило как раненый пёс в этот момент. Мне не хотелось его оставлять, понимая, что за десять дней, я не закончу дела.