– Какого рожна? – возмущенно вопросила я, непроизвольно дернулась и выпала из корабельного гамака, окончательно просыпаясь. Помнится, красногорский воевода Нелюд – и по совместительству мой воспитатель в ратном деле – любит вворачивать в свои речи одну занятную фразу, звучащую так: хорошо сказанное слово действует куда лучше, чем метко брошенный топор. И то верно, ибо такое слово если и не убивает, то с ног сносит мгновенно. Вот так и со мной, я уже привыкла – если меня кто-то зовет, причем таким вот, как сейчас, истеричным голосом, значит, случилось что-то нехорошее. Всенепременно и бесповоротно, ибо наше обычное невезение почему-то не пожелало остаться на берегу и тоже отправилось в плавание к острову Ледница. За компанию с нами, так сказать. Интересно, а ему-то какого гоблина там понадобилось?

Предаваясь этаким безрадостным мыслям, я довольно неуклюже вскарабкалась по ведущей из трюма лестнице и выбралась на палубу «Мавиэль-дес-Наорт», легкой бригантины, принадлежащей Слепому стрелку, нелюбезно согласившемуся доставить нас на вожделенный остров. Нелюбезно, потому что я буквально вынудила его отправиться в это путешествие, выполнив поставленное мне условие, изначально казавшееся совершенно невыполнимым. Подозреваю, Стрелок уже неоднократно пожалел о данной мне клятве, но не решился запятнать свою честь, отказавшись от прилюдно брошенного обещания. Как всем известно: не давши слово – крепись, а давши – держись. Его ведь никто за язык не тянул, не так ли? А возможно, и тянули – сама судьба, и именно поэтому мы очутились на борту «Мавиэли».

Мы – это шестеро Воинов Судьбы, вознамерившихся спасти наш мир от грядущей гибели, как бы пафосно ни звучало подобное заявление. Честно говоря, сама не понимаю, как нас угораздило вляпаться в череду самых невероятных приключений, приведших в итоге к столь печальному концу – походу на зачарованный остров. Ведь если рассуждать объективно, нужно быть законченным идиотом или же безмерно самоуверенным храбрецом, чтобы отважиться на такое – добровольно отправиться во владения королевы Смерти, откуда никто еще не возвращался целым и невредимым. И я еще совсем не определилась, к коей из этих двух категорий следует относить всех нас!

Но так или иначе, а против фактов не попрешь, и поэтому приходится констатировать очевидное: в данный момент мы все находимся на борту бригантины и продвигаемся в сторону Ледницы. Причем каждого из нас помимо избитой мечты о мире во всем мире ведет еще и сугубо индивидуальное, заветное стремление. Лично мне очень хочется внести хоть какую-то конкретику в свое туманное, нет – даже устрашающее будущее, напророченное Раскладом Судьбы. Двум аристократам-эмпирам – Зоргану и Вольдемару из дворянского рода дер-Сольен – нужно определиться: кто из них унаследует корону и станет править маркграфством Эйсен. Дракон Трей жаждет доказать всем, и в первую очередь самому себе, что он отнюдь не трус и не слабак. Эльфийский принц Тайлериан избрал участь бродячего менестреля, отрекшись от трона, а юная ведьма Лизелотта – чудом избегшая гибели на костре, пытается утвердиться в дарованных ей магических способностях. И при этом все мы настолько очевидно не уверены в своих силах, настолько нуждаемся в помощи и подсказке, что готовы искать их даже за тремя морями. Или на острове Ледница, на худой конец. Ведь кто еще кроме владычицы Смерти способен разобраться в окружающих нас загадках?

– Наши дела очень плохи, княжна! – мрачно сообщил Слепой стрелок, занявший наблюдательный пост возле борта бригантины. – И неминуемо станут еще хуже!

Мне вовсе не нужно было обладать какой-то особенной прозорливостью, чтобы немедленно догадаться – наш сварливый слепец и явился источником того дикого вопля, который совсем недавно вырвал меня из сонного забытья. Эльф стоял, небрежно возложив руки на планшир, а его безглазое лицо выглядело настолько сосредоточенным, будто он уж если и не видел, то, во всяком случае, как-то по-другому чувствовал приближение грядущей опасности. Возможно – интуитивно, а интуиция – это вам не берестяная свистулька, ее просто так со счетов не сбросишь.

– Не каркай, – сердито пробурчала я, пошире расставляя ноги и пытаясь приноровиться к бурному плеску волн, вовсю раскачивающих корабль. – И прошу, не увлекайся пророчествами. Не твоя они стихия.

– Это отнюдь не пророчества, – саркастически усмехнулся слепец, – это всего лишь закономерное следствие твоего упрямства. Вспомни, я ведь отговаривал тебя от принятия оного скоропалительного решения. Тогда мы еще имели возможность отступить. А сейчас… Видишь, – он устремил вперед костлявый палец, указывая на белые буруны волн, – мы вошли в воды Холодного моря. Здесь всегда штормит, а течение несет льдины и комья снега. С каждым днем воздух будет становиться все холоднее, пищи тут не найти, а ближайшая возможная суша – сам остров Ледница, если, конечно, мы сумеем его достичь… – Теперь улыбка Стрелка из предостерегающей превратилась в откровенно язвительную. – К тому же скоро ваш дракон выдохнется, упадет в воду, ведь отдыхать ему негде, и тогда…

Я обеспокоенно подняла глаза, вглядываясь в очертания фигуры Трея, парящего в небе над кораблем. Усталые взмахи его крыльев действительно не внушали оптимизма. В затеянном мною походе дракону приходилось тяжелее всех. Правда, иногда он все-таки опускался на мачты бригантины, но его немалый вес тут же нарушал осадку легкого корабля, заставляя судно погружаться в воду значительно ниже уровня ватерлинии. Поэтому каждый отдых дракона продолжался недолго, угрожая потоплением хрупкой «Мавиэли». Я озабоченно нахмурилась. М-да, Стрелок прав – дракон не может лететь вечно. И выходит, если я не придумаю что-то действенное, то…

– Тогда дракон умрет! – убежденно произнес неслышно подошедший к нам Зорган, сочувственно сжимая ладонью мое плечо. – И ты ничего не сможешь с этим поделать…

– Еще чего! – возмущенно зашипела я, оборачиваясь и сверля прекрасного эмпира негодующим взглядом. – Обещаю, я что-нибудь придумаю.

– Ну-ну… – недоверчиво хмыкнул виконт. – Рогнеда, скажи, когда ты избавишься от этого дурацкого комплекса ответственности за всех нас? Клянусь демонами, ты похожа на курицу-наседку, беспрестанно трясущуюся над своими цыплятами. Каждый из нас добровольно избрал свою судьбу, а посему тебе не пристало сдувать с нас пылинки и пытаться грудью закрыть от подстерегающих впереди бед. Кстати, это совершенно невозможно!

– Именно так, – отчетливо прилетело сверху.

Оказалось, что дракон отлично расслышал сию печальную, абсолютно не предназначенную для его ушей беседу и поторопился выразить свое мнение. К слову, совсем меня не устраивающее. И потом, понятия не имею, чем и как он слышит вообще, но приходится признать: слух у дракона отменный, характер – поистине железный, а норов упрямее, чем у моего коня Орешка, оставленного на берегу под присмотром местного трактирщика. Короче, Трей – настоящий мужчина, со всеми полагающимися от природы достоинствами и недостатками. Жаль только, что он не человек.

Не вступая в пререкания, я в ответ лишь гневно прикусила губу и строптиво покачала головой. Я все равно не отдам Трея смерти. Он мне нравится. Наш дракон честный, смелый и добрый. Я не допущу, чтобы он умер. Еще чего! Это… это же нечестно!

В глубине души я отлично осознавала всю беспочвенность своей самонадеянности. С судьбой не поспоришь… Но разве не этим я занимаюсь последнюю пару месяцев – и даже достигла кое-каких заметных результатов? Да, все обстоит именно так! Хотя некий крохотный закоулок моего сознания, обычно именуемый здравым рассудком, уже неоднократно подсказывал – рано или поздно судьба все равно возьмет реванш и сполна отплатит за отвоеванные у нее очки. Кто знает, какие козыри припрятаны у нее в рукаве? А не намерена ли она смухлевать?..

На этой аккордной мысли я запуталась в собственных выводах и утратила нить размышлений. Честно говоря, выспренние философствования о заумных высших материях никогда не являлись сильной стороной моей натуры. Вот если нужно в морду кому дать, нахамить или пакость какую придумать – это запросто. А все прочее… Наверное, я неправильно расставляю приоритеты. Наверное, не нужно пытаться препарировать свою жизнь. Ведь ты появляешься в ней нежданно-негаданно и делаешь ровно столько, сколько успеваешь. И не стоит забивать себе голову всякой ерундой.

– А вы чем тут занимаетесь? – спросила я у Зоргана, стремясь сменить тему разговора.

Эмпир насмешливо прищурился, отлично разгадав мой дипломатический маневр. Его черные глаза немного припухли, на скулах залегли темные тени, элегантное кружевное жабо оказалось расстегнуто и теперь небрежно болталось поверх воротника камзола.

– У тебя лицо опухшее, – с подозрением уточнила я. – Ты пил?