— А что тут думать, трясти надо, — отвечает старший лейтенант Сергеев.

Смеемся. Рассказанный как-то в минуту отдыха старый анекдот про разницу поведений обезьяны и царского офицера популярен в бригаде.

— Уже усилил патрули взвода охраны своими молодцами, сейчас они все село и окрестности начинают прочесывать. Номоконов вчера в роще «Круглая» нашел гильзы от ракетницы, — продолжает тезка. — Подполковнику Калошину доложили.

— Ага, отлично. Да, а комбриг где, не знаешь?

— Убыл «на передок», после обеда будет.

— Ясно. Ну что же, действуйте.

Не успеваю распрощаться с Сергеевым, как мне навстречу попадается командир ремонтной роты, старший лейтенант Телепнев. С ним вместе и заходим в штабную землянку, добротную, отделанную деревом. Молодцы саперы, грамотно использовали несколько воронок и бывший погреб, выкопав на их месте почти дворец по фронтовым меркам. Да уж, если нагрянет какой-нибудь вышестоящий штаб, нас точно попросят освободить место. Шутка, ага. Но в каждой шутке, как говорил капитан Копылов, есть малость шутки. Ладно, посторонние мысли в сторону. Итак, что у нас с ремонтом…

Хорошо, что поле боя осталось за нами, по крайней мере, треть подбитых танков мы уже получили назад. Жаль, мало запчастей, да и оборудование мастерских… я печально вздыхаю, вспомнив трофейную мастерскую, сгоревшую во время боев под Рославлем. Что-то нам больше не везет, никак такую же не захватим.

Провозились с неотложными проблемами почти до ужина. Уже и Мельниченко с передовой вернулся, уже патрули кого-то в Особый отдел доставили. А мы все тришкин кафтан латали, пытаясь извернуться, имеющимися средствами максимум техники восстановить. Черт, никак не перестроится наша промышленность. Запчастей маловато выпускают, явно. Впрочем, если сравнить с нашей действительностью, то мне не ругаться надо, а плясать от радости.

Все же великая вещь — плановое государственное производство. Главное, задать нужные ориентиры, не ошибиться. И тогда вы получаете танки с новой трансмиссией, вооружением и большинство необходимых запчастей. Столько, сколько позволят мощности промышленности и способности рабочих. Увы, и то и другое в СССР сороковых сильно уступает даже пятидесятым годам, не говоря уже о более позднем времени. Но я подозреваю, что положение все равно намного лучше, чем в реале. Ленинград не в осаде, до Сталинграда немцам как до Луны пешком, если мы ошибок не наделаем. Харьков, правда, мы потеряли, но на Урале уже завод-дублер действует, если по рассказам знакомых танкистов судить. Так что все намного лучше, чем в нашей истории складывается.

Вообще, если подумать, история теперь очень резко отличается, даже в мелочах. Например, у немцев в нашем мире точно посыльные собаки были, а здесь и наши их широко используют. Да, как мне помнится, радиоэлектронной борьбой до сорок третьего ни мы, ни немцы широко не баловались, к тому же и целенаправленной «охоты на штабы» я что-то не помню. А уж советские радиостанции модульной схемы с «разъемами Бридмана», которые я видел, вообще поразили меня до глубины души. Молодец Сема, сумел многие мысли до кого надо донести. Интересно, а много ли удастся нам с Андреем? Все же мы пока живы, частично из-за везения, частично из-за армейских навыков. Впрочем, что бы ни писали после крушения Союза, боевая подготовка Советской Армии до середины восьмидесятых была неплохо поставлена, особенно офицеров. Нет, конечно, всякие там хозяйственные работы да наряды типа дежурства дополнительных офицеров — «ответственных» в солдатских казармах много времени отнимали, но все же за боевую подготовку тогда спрашивали. Это не то, что у нас в Украине последние годы творилось, — то самолет гражданский на учениях собьют, то «Точкой» в жилой дом запустят. Правда, полагаю, что и в России немногим лучше было, если по новостям судить.

Эти размышления нисколько не мешают мне оформить нужные документы, попрощаться со штабистами и поужинать в компании с уставшим Андреем. Он полдня провел на передовой, отлаживая взаимодействие пехоты и артиллерии, наблюдая за немцами и подпихивая лейтенантов. За один год недостатки в подготовке не исчезают, даже при усиленном обучении и военном опыте. Хорошо, что у нас в бригаде пехота все же стреляет, а не прячется по окопам, как в большинстве других частей. А уж у снайперов наших поучиться и с других фронтов приезжают. Андрей молодец, не зря в юности одним из перспективных офицеров считался. Если бы не перестройка, сокращение армии и последующий развал Союза… Так и ушел на гражданку капитаном без пенсии. Как говорил капитан Копылов: кому суждено быть генералом, в лейтенантах не засиживается.

Вечером после ужина набираю горячей воды и под обстрелом заинтересованных взглядов ребятишек пытаюсь спокойно побриться. Черт возьми, до сих пор опасной бритвой бреюсь, как будто самоубийством покончить хочу. А уж в первые дни… Как же на нее Сема реагировал, с таким неподдельным ужасом. Помню, бриться постоянно заставлять приходилось. Эх, Сема, Сема…

Сплю нормально, хотя сквозь сон слышу, как ночью Андрей куда-то выходит и возвращается.