В ее пальцах сверкнула серебром монетка.

– Есть такая традиция… – было начала объяснять мне она.

Я просто взял у нее монетку, сказав:

– В курсе. Традиции я чту.

– Эта вещь пахнет временем, такие вещи я всегда чую, – негромко произнесла Шелестова – У нее ведь есть история?

– И довольно богатая, – подтвердил я. – Это одна из колод, с которыми работал Леви.

– Как мне собой не гордиться? – погладила себя по голове Елена. – Почти угадала. Правда, сначала я подумала, что эта колода из собрания Папюса.

– Ну, мы едем? – из моего кабинета выглянула Вика. – Привет, Костик. Очень рада тебя видеть!

– Здрасьте, – облегченно выдохнул молодой человек. Он, несомненно, тоже был рад узреть хоть одно знакомое лицо, связывающее его с привычной реальностью.

– Ох ты, уже почти два! – Ленка легким движением коснулась моей щеки, как бы еще раз благодаря за подарок, и цапнула телефон. – Так, начинаем собираться, а я уточню, где транспорт.

К моему немалому удивлению, все прошло гладко – и микроавтобус приехал вовремя, и пробок не было, и даже не укачало никого.

Когда же мы вылезли на свежий воздух, добравшись до места рандеву, я и вовсе возрадовался – господи, какая же была красота вокруг!

Огромные ели, все в снегу, сугробы, бездонное небо с холодными звездами и морозный воздух, который приятно обжигал ноздри. Да, это не Москва, в которой зима всегда на один манер – жижа под ногами и сугробы, напоминающие слоеный торт с желтыми надписями.

– Ну, Константин, чего ты? – я приобнял за плечи озирающегося умника. – Дыши, дыши. Да не бойся, это не яд, это называется чистый воздух.

– Добро пожаловать, – Лена распахнула резную ореховую калитку, за которой виднелся двухэтажный особняк, очень красивый, очень большой и явно построенный не шабашниками.

Вдоль аллеи, ведущей к нему, зажглись фонари, эдак красиво, цепочкой, и они добавили еще немного радости в мою душу. Все было очень здорово. Нет, есть в этой жизни приятные моменты.

– Ох ты! – сказала у меня за спиной Ксюша. – Я такое только в кино видела.

– Живут же некоторые, – положила мне руку в перчатке на плечо Вика.

– Кажись, глинтвейн варят, – Самошников показал на человека в белом колпаке, который что-то помешивал в котле, из которого шел пар. – Очень сейчас было бы кстати его бахнуть.

В животе у меня заныло – и впрямь хорошо бы. Я только завтракал, да и потом, глинтвейн зимой – это самое то.