Женщина дернула плечом и задумчиво уставилась на мужа. Было видно, что тот нервничает, но старается скрыть это, заслонившись стаканом кефира. Руки мелко тряслись, но граф пытался не обращать на это внимания.

— Этот посыльный дрожал, как банный лист, — медленно произнесла женщина, не сводя глаз с кистей мужа. — Похоже, у генерала не так уж все и схвачено. Лёва Делянов наконец облажался?

— Да нам-то что с того? Облажался — ответит! Что делать будем, если он не принесет, что обещал, к концу недели?

— Даньку надо вытаскивать, — будто невпопад произнесла женщина.

— Да о чем ты думаешь⁈ Нам ежегодный взнос выплачивать Старейшинам, а ты про сына.

— Не суети! Вскроем хранилище. Хоть одна душа должна была остаться. Отдадим оброк.

— А если нет⁈ — не унимался граф — И вообще, это добровольное пожертвование, взнос, если хочешь. Не называй его оброком!

Женщина рассмеялась.

— Добровольное? Тогда попробуй его не отдай, — она наклонилась чуть вперед и хищно уставилась на мужа. — Зря я что ли закрывала глаза, когда ты налево ходил? Вот бастарды и пригодились. Их не жалко!

— Они — моя кровь! — попытался защититься Дмитрий Аристархович.

— Именно! Потому Старейшины и готовы принять этот… — она на секунду замолчала. — взнос. А теперь, когда генерал облажался, на клан падет немилость. Его в любом случае сдадут. Не мы, так кто-то из других родов, у кого не окажется, чем заплатить взнос, — при этом слове она вновь хмыкнула. — Поэтому и говорю, Данила надо вытаскивать из клана. Там всех порешат за такое. Это, считай, украсть у Старейшин. А они, ты сам знаешь, часть отдают Императору. Значит, потерять столько душ- фактически украсть у Императора. Этого не простят. Клану конец. А карателя внутренней службы точно не пощадят. Скажут, он просмотрел, не уследил. Генерал может и отмажется, а Данька нет.

— И что ты мне предлагаешь⁈ — Дмитрий Аристархович завелся и уже практически кричал, хоть и понимал, жена ни в чем не виновата.

— Плати отступной и выводи сына из членов клана. Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше!

— А остальные? Надо хоть знакомым сказать, там же их дети!

— Да плевать на остальных! Не спасешь нашего, я тебя сама ночью придушу!

— Тише, женщина! Совсем берега попутала?

— Прости, — она склонила голову в учтивом поклоне. — Нервы. Сам же понимаешь, чем рискуем.

— Хорошо, извинения приняты. Проверю хранилище на всякий случай. Но из моих потомков там никого быть не может. Сама же знаешь.

Женщина пожала плечами, и снова оперлась на краешек стола.

— А ты проверь. Если что, у меня есть выход на нелегальных Сборщиков душ. Твоих ублюдков еще много по свету ходит, я точно знаю.