Могу! Но не хочу!
Мне удалось сбросить хвост слежки еще в городе. А потом мы выскочили на загородную трассу и сейчас двигались на юг.
У меня не было какого-то определенного маршрута. Просто хотелось как можно дальше уехать от бесформенной массы мегаполиса, который давил своей тяжелой энергетикой и вызывал чувство непрекращающейся тревоги.
В какой-то момент я уловил еле заметный запах свежести. Воздух вокруг стал чуть более влажным, и я свернул с трассы.
Проселочная дорога была узкой и сплошь пестрела ямами и колдобинами. Даже с моей реакцией уворачиваться от последствий, вероятно адской бомбежки, было нелегко. А потом грунтовка резко оборвалась и уперлась в небольшой участок прогалины. Не останавливаясь, я медленно поехал по невысокой траве, страхуя байк силовым полем снизу – неровная немного заросшая поляна могла подкинуть подарок в виде непредвиденной кочки или оврага. Через пару десятков метров на нашем пути возник небольшой склон с высокими редко растущими соснами. Все пространство вокруг было усыпано хвоей, и колеса мотоцикла стали пробуксовывать. Я резко прибавил газ, одновременно помогая себе воздушными потоками сзади. Байк рванул по склону, и через секунду перед нами раскинулся роскошный вид на озеро с песчаного обрыва.
Я почувствовал, как восторженно вздохнула ведьма за моей спиной, и довольно улыбнулся.
– Как красиво! – Одухотворенно прошептала девушка, снимая мотоциклетный шлем.
Я следил, как она неспешно подходит к краю обрыва. Лучи солнца путались в ее светлых волосах, создавая эффект золотого свечения. Она глядела на голубую гладь озера и зеленые лесные массивы, окружившие водное зеркало. А я, не отрываясь, смотрел на нее.
Нежная хрупкая фигура, чуть склоненная к плечу светлая головка, чувственные изгибы бедер…
Я тряхнул головой в попытке сбросить наваждение. И в этот момент она повернулась в мою сторону.
Я задохнулся от того переизбытка счастья, которым искрились ее глаза. Никогда в жизни я не видел ничего более прекрасного и притягательного. Всего лишь взгляд. Но в этот момент я вдруг осознал, что значит ощущать радость от крохотной мелочи, которая другому может показаться совершенно незначительной. Но для тебя в данный момент она – самое важное в жизни.
Мы беззвучно смотрели друг на друга, а вокруг шептались деревья, пытаясь повторить тихие аккорды дуновений легкого ветра. Единение было почти абсолютным. Но даже благосклонная природа порой подкидывает неожиданные повороты.
Я не сразу понял, что происходит. И лишь когда объект моего восхищения нелепо вскинул руки и, как в замедленном кино, стал проваливаться, я увидел, что часть песчаного склона просто обвалилась под весом ведьмы. Она рухнула вниз, пронзительно вскрикнув. А меня будто ледяной водой окатило. Я испугался! Испугался за нее!
Бесконтрольно сработали инстинкты. Абсолютно не думая о том, что рискую раскрыться, я трансформировался, перешел в пространство нижнего Астрала, позволяющее на порядок увеличить мою скорость, и ринулся за ведьмой.
Я нагнал ее в середине пятидесятиметрового обрыва, крепко обхватил руками и резко развернулся спиной к стремительно приближающейся земле. Девушка оказалась поверх меня, и я тут же раскрыл крылья, активируя антигравитационные поля. Рассекаемый при падении воздух взвизгнул, рванул нас с ведьмой в сторону, но мне удалось стабилизироваться. А вот с торможением возникли проблемы. Астрал придал мне невероятно сильный импульс, и сбросить вовремя скорость я не успевал. Оставалось лишь надеяться, что поля крыльев поглотят большую часть энергии от удара. В остальном я полагался на свою регенерацию. В последний момент я успел накинуть на ведьму дополнительную защиту. А потом последовал жесточайший удар о землю.
В глазах потемнело. Затылок и спину пронзила острая боль. А во рту появился привкус крови от разорванного в клочья легкого. Я попытался вздохнуть, но лишь захрипел. Боль была сильной, но, к моей несказанной радости, терпимой. Поэтому я зажмурился и, стиснув зубы, ждал, пока восстановятся поврежденные органы.
А потом пришло осознание содеянного.
Мрак! Я просто идиот!
Рисковать всем! Ради человеческой девчонки!
А беззвучно проклинаемая мною девчонка трясущимися от волнения руками гладила меня по лицу и волосам, звала по имени и, похоже, тихо плакала. Я чувствовал, как крохотные капли падают сверху, скользят по моей обветренной коже, путаются в еле заметной щетине.