— А что слу… Бог с Ножом, огороди…

Верд хмуро стиснул клинок. Бог с Ножом молитву проигнорировал, так что отдуваться опять придётся ему.

— Я шваргов отвлеку, а вы по коням и дёру, — скомандовал он.

— Вот ещё! — фыркнула Талла.

— Тем более, они всё равно сбежали, — добавил Санторий, шаркнув ножкой. — Я пытался удержать, но…

— Тогда мои поздравления, — открыл в себе талант пророка Верд, — мы ща все сдохнем.

— Вообще все? — уточнила Талла.

— Да, милая, — Санни утешающе погладил болезную по голове. — И ты, и я, и Каурка…

— И Хромоножка?

— Хромоножку я сам убью, если она спасётся, — пообещал слуга Богов, смиренно поглаживая наливающийся синяк в форме копыта на груди.

Вообще-то, с точки зрения Верда, эта смерть — лучшая из всех, что могли бы его ждать. Он подозревал, что вполне мог бы захлебнуться в луже после обмывания очередного заказа или схлопотать чем-нибудь тяжёлым по темечку, неосторожно похваставшись отяжелевшим кошелём. Мог насмерть замёрзнуть в сугробе, если бы Талла не спрятала его от лютой метели. А так… со старым не-другом, которого уже и не чаял увидеть, с мечом, что уже не раз и не два выручал наёмника, с девушкой, ради которой, пожалуй, не так уж и страшно лечь костьми. Почему бы и нет?

Шварги, между тем, наступали. Припав на передние лапы, сильно втягивая воздух ноздрями, утробно, голодно рыча. Они не пытались взять храм в кольцо. Не то были слишком глупы для этого, не то, напротив, понимали, что без лошадей людям всё равно не сбежать. Лёгкий снежок кружился над их тощими спинами, оседал на выпирающие хребты, на морды.

Ведомая ветром, шаловливая, серебристая искра в последний момент изменила направление и влетела в глаз хищнику с разодранным ухом. И он вдруг подскочил, как ужаленный, закружился на месте, взвыл глуше и страшнее волка, заскрёб глазницы чёрными когтями, пытаясь выдрать случайную крупинку волшебства. Крадущийся рядом шварг рыкнул на него, но подранок в бешенстве бросился на собрата, вцепился в загривок. Так бы и покатились по едва успевшему нападать снегу, если бы собратья не поставили на место, не рванули за шкуру поскуливающего одноуха.

— Кажется, я знаю, что делать.

Санторий понимающе переглянулся с колдуньей, а Верд тяжело вздохнул: героическая смерть снова откладывалась.

— Я всех спасу! — объявила Талла с таким видом, словно репетировала, по меньшей мере, час ежедневно.

— Куда? — охотник поймал её за шкирку и притянул обратно. — Отсюда колдуй. Может, и не поможет ещё.

— А, нас же тогда всё равно всех скушают, — легкомысленно отмахнулась дурная.

Она улыбнулась: играть собралась, не иначе. Жизнью так не рискуют. Ни капли страха в девчонке, ни толики сомнения. Только любопытство. Она перенесла одну ногу через остов разрушенного храма, вторую…

— Да чтоб тебя! — выругался охотник, не в силах больше стоять на месте. Да, проку от него немного. Что меч, что кулак не нанесут вреда неубиваемым тварям, лишь их собственные клыки. Но пустить ненормальную туда одну… Фигушки! Не тому учили воина, которым он был когда-то!