– Твоя мать, однако, согласилась дать интервью после смерти твоей сестры. Она заявила, что Биргитту убили из-за тебя. Как складываются ваши отношения сегодня, вы помирились?
Анника немного напряглась, судя по морщинкам на лице.
– Все были, естественно, шокированы и расстроены после убийства моей сестры и зятя. Маму и Биргитту связывали очень близкие отношения, в такой ситуации нет ничего странного, когда люди в состоянии аффекта говорят то, чего на самом деле не имеют в виду…
Томас громко расхохотался, он недолюбливал вечно подвыпившую матушку Анники. Сейчас ему вспомнилась старая истина: «Если хочешь знать, как твоя жена будет выглядеть через тридцать лет, посмотри на ее мать!»
От этого он засмеялся еще громче: Джимми Халениусу, пожалуй, следовало посетить Барбру на Холме Бродяг, прежде чем он сделал предложение ее дочери. Он и Анника поженились на причале старого хутора, который взяли в аренду у Харпсунда, кругом только махинации и кумовство.
– А с удочерением твоей племянницы все закончилось уже?
– Дело находится в суде, мы надеемся, что решение будет принято до конца года.
– Как она чувствует себя у вас?
Анника скрестила руки на груди.
– Хорошо.
Она явно не хотела говорить о ребенке Биргитты. Зато Эллен постоянно болтала о Дини, о том, что она, Серена и Дини получили большую общую спальню, у них на холодильнике стояли фотографии мамы и папы Дини, и около ее кровати тоже, хотя Дини почти никогда не говорила о них. Ей так нравилось, что Дини жила у них.
Томас запрокинул голову на спинку дивана, голоса из телевизора сейчас напоминали неразборчивое бормотание… и будущее?.. развитие средств массовой информации… угу, я… у тебя будет полугодовой отпуск, насколько мы слышали… да, я беременна…
Томас резко выпрямился. Он не ослышался?
– Поздравляю, – расплылась в улыбке ведущая. – И когда ждете пополнения?
Томас уставился на изображение Анники на экране. Скажи, что это неправда, что тебя неправильно поняли!
– Весной.
Томас потянулся за пультом дистанционного управления и выключил телевизор.
В комнате воцарилась темнота, тишина давила на уши.
На ее фоне слова Анники звучали в его ушах как гром ружейного выстрела.