— Неважно, — хлопнула по столу Окалина, — Суть в том, что наши аналитики не очень и ошиблись. Они просчитали возможный
— Товарищ майор, а где этот Каледон? Как будут нас перебрасывать? — взяла слово Мотылеску, задав вопрос, как я понял, чтобы никто больше ничего не ляпнул.
— Самолетом, Зинаида, — поморщилась Ржа, — Каледон возле Кейптауна, Южная Африка. На этом всё, почти. Разойтись всем, кроме глав отделений и… да, Радин, Изотов, тоже останьтесь.
Оставшись, мы узнали еще одну маленькую деталь — по словам «языка», той самой толстушки, доставшейся буквально даром, сама «Стигма» была расколота на два лагеря. Если фундаментальную идеологию даже сама Логинова особо четко интерпретировать не могла, то вот вторая группа как раз и упростила этот момент, решив противопоставить человечество неосапиантам. Они стояли за событиями, из-за которых сейчас Европу бултыхало как пьяную школьницу на уставшем матросе. Между обеими группировками пробежала кошка размером с контейнер, набитый артефактами, и теперь, вполне возможно, мы могли встретиться в африканских джунглях не только и не столько с боевиками «Стигмы», сколько с регулярами из любой европейской страны. Или нескольких.
— Именно в этом деле вы, товарищи Радин и Изотов, можете оказать крайне существенную поддержку, — неторопливо, но очень внушительно произнесла мать моей призрачной подруги, глядя прямо в глаза… собрату-майору. Пристально так.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — металлически откашлявшись, заявил Кузьмич.
Брехал, собака железная… уж я-то знаю. Радин точно также себя вел смущенной институткой, когда в детстве убалтывал меня посидеть со своей дочкой пару дней, пока он рыбачит. Причем, с тряпочной маской на роже.
Надо бы вернуть должок.
— Мы, Кузьмич, пуленепробиваемые, — даже с некоторым удовольствием пояснил я стоящему рядом человеку, — Мы можем взять на себя всех простых вояк. Даже с танками и прочими приблудами.
— Именно, — кивнула Окалина, не сводя взгляда с коллеги, — Развязать нам руки.
— Нелла Аркадьевна, — смешался Радин, — У меня нет подготовки. Я кабинетчик. И…
— Чрезвычайно прочный и сильный, насколько мне известно, — кивнула женщина, — Валерий Кузьмич, вы же понимаете, что у нас тут не игрушки? Дело государственной важности, к которому я в данный момент могу подключить лишь очень небольшую оперативную группу, чтобы оно не вышло за рамки юрисдикции внутренней безопасности города Стакомска? Понимаете?
— Честно говоря, нет, товарищ майор, — окаменел лицом Радин, — Мне бы позвонить, согласо…
— Объясню проще, товарищ майор, — лязгнула голосом блондинка, — Моё подразделение целиком состоит из неосапиантов! С высокой степенью вероятности в Африке нас будет ждать конфликт с обычными людьми, гражданами европейских стран. Какова обстановка в Европе — вы должны понимать прекрасно. Именно поэтому мы действуем немедленно и крайне небольшим контингентом. Если Союз пошлёт войска в Кейптаун — это может стать прелюдией к мировой войне.
— Кузьмич, там люди, — негромко добавил я, — Скорее всего, их начали ловить до того, как объявили эвакуацию из районов. То есть — невинные люди.
— Да я в человека тридцать лет не стрелял!! — взорвался металлический майор, — Да и вообще… почти не стрелял! А вы предлагаете на передовую?! Что я там смогу?!! Что Виктор сможет?! Он вообще пацан! Против армии?!
— Мы их всех убьем, дядя Валера. Нахер.
Произнести это мне нужно было быстро, перебивая открывшую рот блондинку, желавшую либо оставить Кузьмича в бункере, либо… а вот фиг его знает. Но он был мне нужен там. Не сколько из-за того, что Радин стал металлическим, сколько из-за того, что он мог на себе нести какое-то средство связи, а я — нет. Но предлагать человеку просто постоять в джунглях, играя из себя рацию… тоже нет. Поэтому я воспользовался почти запрещенным приемом, заткнув и Радина и Окалину.
Зрачки, отлитые из металла, уставились на меня. «Когти» молчали, их командир тоже. Нина Валерьевна нервно кусала губы, стоя у проектора.
— Мы попытаемся, Витя, — наконец, выдохнул обычный кабинетный служака, — Это максимум, что я могу обещать.