— Ты меня пугаешь, — сказала Мелани.

— Теперь ты знаешь свой наилучший сценарий. Прямой бросок. А наихудший сценарий тебе лучше не знать.

Она смело уставилась ему в лицо.

— Знаю я, что ты затеял! Другие не догадываются, а я знаю. Мне сердце подсказывает, что ты меня обкрадываешь. Не знаю, что именно ты у меня воруешь, но уже чувствую себя обворованной. Ты нас подобрал, собрал вместе, разрекламировал и продал, но мы все равно ненастоящие. Мы — пустое место. Ты не позволяешь нам себя проявить.

— Тебя это не устраивает?

— Не устраивает, потому что все это подделка. Ненастоящее! Пустота! Мне наплевать, сколько у меня будет денег. К чертям деньги, я не могу больше этого выносить!

— Как хочешь, — проговорил Старлиц с усталым вздохом. — Позволь, я переведу тебе то, что слышу от тебя. Ты твердишь, что тебе подавай честность.

— Вот именно! — просияла она. — Именно это я и говорю.

— Ты хочешь быть искренней с самой собой и отбросить всю эту пустую, бессмысленную, корыстную суету.

— Да!

— Что ж, в моем проекте это недостижимо. Я этого с самого начала совершенно не скрывал. Так что ты уволена.

— Ты не можешь меня уволить, я сама ухожу.

— Чудесно, так даже лучше. — Старлиц полез в задний карман. — Со счета «Большой Семерки» я не смогу снять для тебя ни гроша, потому что бухгалтер Ник этого не допустит. Но я не зверь, я окажу тебе личную услугу. Держи сто долларов. Этого тебе хватит, чтобы добраться до Стамбула. Оттуда самолеты летают во все концы света. Позвонишь родителям и купишь билет, куда захочешь.

Она смотрела на смятую стодолларовую бумажку, не веря своим глазам.

— Минуточку! Ты не можешь просто так дать мне пинка и бросить в чужой стране.

— Еще как могу! Только этим и занимаюсь.

— Не путай меня с Японкой, понял? Я американка. Я тебя засужу.

— Ты будешь не первой, кто попытается это сделать. Но я бы тебе не советовал тратить мамины и папины денежки на панамскую юридическую систему. Хочешь быть честной с собой — умей нести ответственность за свои поступки. Ты внесла хаос в мои дела, подкинула мне массу лишней работенки и беготни, но я это переживу. Я не помню зла. Всего хорошего.

Старлиц был вне себя. Он разыскал Тургута Алтим-басака и попросил поменять замки в номерах Американки и ее личного персонала. Владелец казино был воплощением любезности и готовности услужить.

— Я понимаю ваши трудности, мистер Старлиц. Мы все сделаем так, как вы говорите.