…Ну, наконец-то!

Наконец она здесь. Весь год она так часто думала, как войдет в этот сказочный лес, как обнимет любимую сосну, как будет говорить со всем этим дивным окружением, что сейчас не могла ничего ни сказать, ни сделать. Просто стояла и улыбалась…

Может, она и вправду, "не того"? Ведь нельзя же вот так любить просто лес, чтобы на этот раз пожертвовать даже замужеством?

…Это местечко, которое деревенские называли не по-книжному, а по-своему – "Лисий лес" на берегу верхней Волги, она знала с детства. Сначала ее брали сюда с собой родители – здесь была расположена турбаза от института, где они работали. Потом она и сама поступила в этот институт, и частенько спрашивала себя, уж не из-за турбазы ли? Институт был "мужской" и технический, и ей, с ее ну, совершенно не "технарским" характером, было очень сложно учиться в нем! Но родители помогали, она сама была упрямая, и диплом получился чуть ли не пятерочный. Знание языка плюс "корочки" все еще внушающего уважение вуза, позволили, в общем-то, неплохо устроиться. Хорошая стабильная фирма, хороший оклад, по-своему хорошее, не пристающее  не по делу начальство… и абсолютно неинтересная и нелюбимая работа… Хотя, как и у очень многих в наше время. Может еще и поэтому, так устав за весь год от этой борьбы с самой собой, она так рвалась сюда…

…Она пошла, раскрыв руки и закрыв глаза. И было совсем не важно, что по пути попадалась крапива, что комары облепили все открытые участки тела… Хотя она и знала здесь каждый кустик, каждую полянку и тропинку, но почему-то этот лес никогда не надоедал, ни приедался! Как любимая потрепанная игрушка, как зачитанная до дыр книга…

Она, конечно же, отдыхала и в других местах. Подружки затаскивали на юг. Институтская компания все еще никак не хотела угомониться, и могла за день-другой собраться и укатить аж на самый край  земли! И везде ей очень быстро надоедало. Тянуло обратно, домой, а потом… потом она брала билет, тряслась два часа на электричке,… потом автобус или попутка, и …здравствуй, лес и Волга!

Сейчас попасть на турбазу мог любой желающий, а не только сотрудник института. С развалом страны кончились режимные страсти, и были бы только деньги – приезжай, кто хочешь. Деньги у нее теперь были, и она опять сбежала сюда из города. …И, причем, почти из-под венца…

…Вообще-то, с Алексеем ей крупно повезло. Все так считали. Красивый, высокий, спортивно сложенный. Умница, каких мало, да еще плюс ко всему, из очень интеллигентной семьи. Всего на три года старше ее, а уже руководитель отдела! Не курит, не пьет, своя квартира,… ну, что еще можно пожелать? И, тем не менее. Она "выпендривалась", как говорила Наташка. Сколько он звал ее замуж – уже и не сосчитать… "Дура ты, Светка,… ох, дура!" – Наташка, на самом деле, и сама была бы не прочь выскочить за него, это точно. Да и не она одна. Девчонки с фирмы так и липли к нему, и как он только выдерживал их натиск? А вот она… Она и сама не могла в себе разобраться. Нет, ну стоило подойти к зеркалу, и возникал резонный вопрос: что же он в ней такого нашел? Маленькая, тощенькая, так и не ставшая к своим уже почти двадцати восьми женственной. Вся офисная "униформа" сидела на ней просто комично, даже если была куплена за очень немалые деньги! Она скорее напоминала мальчика-подростка, и видимо поэтому, единственное, что ей шло – джинсы и свитера, которые в офис не наденешь. Лицо – самое обычное, волосенки – тонкие и непослушные, вечно, напоминая одуванчик, торчали во все стороны. И когда они где-то бывали вдвоем, она постоянно ловила на себе недоуменные взгляды женщин: "Как? Этот красавчик – и вот с этой вот мымрой?" …Конечно, она была не монахиня. И уже давно приучила родителей, что замужество и секс – вещи никак не связанные. Часто оставалась у него, но… скорее, чтобы уступить и не обидеть, а не от своего какого-то безумного желания. И утром, даже если это был выходной, находила "совершенно неотложное и срочное дело" и убегала. Алексей грустно смотрел ей вслед, а она, стыдясь за себя и переживая за него, уходила и чувствовала себя такой счастливой и свободной! И как после этого связывать себя браком?

…Но на этот раз вопрос был поставлен решительно и окончательно – да или нет. Сейчас или никогда. И сначала она, подумав и вздохнув, согласилась… Алексей сразу же достал из кармана колечко с довольно крупным бриллиантом (и сколько же он его с собой таскал?), торжественно надел ей на палец – что-то вроде помолвки. Он был такой радостный и возбужденный, начал обсуждать планы на будущее,… а она… она еле дотерпела до вечера, дождалась, когда он крепко заснул, оставила кольцо на столе и сбежала… Теперь, видно, уже насовсем…

…Вот и знакомая поляна. Черника только цветет, комары гудят, от земли после дождя идет такой запах, что кружится голова…

Однажды она затащила сюда и его, и очень жалела потом об этом. Турбаза была старая, самым выдающимся ее достижением на поприще цивилизации было отдельное здание душа, работающее два раза в день по два часа. Алексей не был белоручкой или пижоном, но он был из другого мира! Он не понимал, почему душ нужно принимать по расписанию и, причем, идти за этим через всю турбазу? И почему есть нужно то, что дают в столовой, а не то, что он хочет? И почему для того, чтобы покататься на яхте нужно сначала заштопать парус и починить дно? "Я достаточно зарабатываю, чтобы купить все эти удовольствия в нормальном, приличном и цивилизованном месте!" А уж лес просто полностью вывел его из равновесия: "Это же просто садомазохизм какой-то! Это не комары, это – летающие крокодилы!" И за те всего-то два дня, проведенные ими там, они ухитрились даже поругаться, несмотря на его покладистый характер…

…Все опять и опять прокручивалось в голове, а она все стояла на поляне… Потом села на еще чуть влажный и горячий мох… а потом и вовсе откинулась на спину… Небо было такое синее… Вокруг марево и тишина… Она не заметила, как уснула.

…А вот проснулась она от того, что почувствовала на себе чей-то взгляд. Вообще-то, она даже и не испугалась. Совсем чужие люди здесь бывали крайне редко, да и то только по выходным. Жителей крохотной ближайшей деревеньки она знала всех с детства. Все обитатели турбазы – или старые приятели, или друзья, или просто знакомые лица. Больших зверей здесь тоже никогда не видели. Но все же стало как-то не по себе. Она очень медленно и очень осторожно приоткрыла глаза…

Совсем рядом, метрах в двух от нее, сидел лис.

Почему-то сразу подумалось, что именно лис, а не лиса. Сидел и смотрел на нее. У нее захватило дыхание. Лис был великолепен! Огромный, пожалуй, даже очень огромный для своего лисьего рода – ростом с хорошую овчарку, огненно рыжий, пушистый, с чудесным белым воротником! И еще… Нет, это было невероятно, может она еще спит? Лис улыбался. Не скалился, а именно улыбался, открыв огромные крепкие клыки. И глаза у него были рыжие и озорные. Вообще, он скорее был похож на веселого щенка, который так и ждет когда ему бросят мячик. Она лежала и любовалась им. И даже совсем забыла, что надо бы испугаться. Ведь это был зверь, и очень даже серьезный! Если бы эти клыки вцепились ей в руку, то, пожалуй, с рукой можно было бы проститься! Она все смотрела и смотрела на него, и вдруг лис сделал ну, совсем уж невероятное. Просто как в Диснеевском мультике. Он прилег и… подпер морду лапой! Вот так вот лежал рядом, облокотясь на лапу, смотрел на нее и улыбался! Наконец, она окончательно сбросила остатки сна, и, поняв всю невозможность ситуации, широко открыла глаза и тихо ойкнула. Лис вскочил, прыгнул в кусты, на секунду мелькнула его хитрая веселая морда… Она сидела совершенно сбитая с толку, разомлевшая ото сна и слушала как кусты все еще шевелились и шептали: "Лана…Лана…Лана…" Она потрясла головой, потерла глаза, шепот прекратился.

– Вот до чего может довести человека эта дурацкая городская суета, – пробормотала она уже вслух, для того, чтобы проснуться окончательно.

А потом задумалась. Ланой ее называли очень немногие. Сама она никогда так никому не представлялась. Это было ее любимое и тайное имя, какая-то тоненькая струнка души, которую она прятала глубоко-глубоко… Для всех она была: Светлана Сергеевна – на работе, Светик – для родителей, Светка – для друзей, Светочка, Светуля – для Алексея… Ланой ее называли лишь мама, и то очень нечасто, в редкие моменты задушевных разговоров, да еще одна совершенно посторонняя старушка, живущая здесь, в деревне. Старушку все местные считали колдуньей и немного побаивались. Хотя, за что? Ведь та столько раз помогала всем при болезнях и недугах, на все случаи жизни у нее была припасена какая-то травка, настойка, отвар… "Не понимают – и боятся", – говорила старушка. "А вы расскажите, научите!" – говорила она. "Да я бы с радостью, так ведь не хотят! – сердилась баба Аня. – Только бы им пузо набить, да водки нахлестаться! А тут учиться надо! И долго, всего-то и за год не расскажешь". И единственной ее ученицей  была она. Да только много ли можно рассказать за две-три недели отпуска? И других дел, к тому же, было предостаточно. Все-таки, она была молодой и веселой девушкой, у нее было здесь много друзей и знакомых, много других занятий. Хотелось накупаться на год, поиграть всласть в волейбол, напеться у костра до хрипоты и натанцеваться на дискотеке до упаду! А потом весь год она будет Светланой Сергеевной, молодым, пусть и не очень подающим надежды… но серьезным и ответственным специалистом…

Она встала и окончательно поняла, что все это было сном. Поэтому кусты, видно, и шептали «Лана».