– Все офицеры группы освобождаются от текучки, занимаетесь только этим киллером. Что скажешь?

– А как же Вадик? – не выдержал я. – Его тоже освободят от всех дел?

– Дался тебе этот Султанаев, – добродушно ответил Гена. – Сам знаю, толку от него…

– Если так, – взмолился я, – назначь вместо него Андреева.

Если у руководства есть любимчики, то обязательно должны быть и те, кого оно сильно не любит. Самый старый и толковый опер в управлении, Сашка Андреев, как раз и есть тот самый нелюбимчик. С него регулярно снимают стружку на совещаниях, потому что именно ему скидывают исключительно «дохлые» дела. И все равно порой у него что-то получается, правда, в этих случаях всегда выясняется, что раскрутил дело все-таки не он.

– Не дури, Серега. – Мякишев протянул руку и нажал на кнопку электрического чайника. – Сам все понимаю, но это не мое решение, – широко улыбнулся. – Черт с тобой, отряжу-ка я тебе в помощь еще одного опера.

– Кого?

– Подполковника Мякишева, знаешь такого?

– Не понял.

– А что тут понимать? – Чайник закипел, Гена плеснул в две кружки заварки (терпеть не мог чай из пакетиков), добавил кипятку. – Тебе с сахаром?

– Без.

– Держи, – протянул мне кружку. – Делу придается политическое значение, знаешь, что это такое?

– Догадываюсь.

– Это значит, что или наградят по-царски, или накажут по полной, – на всякий случай пояснил он. – Вот я и решил, что бросать тебя под танк как-то некрасиво. В общем, можешь смело на меня рассчитывать. Надеюсь, против моей кандидатуры возражений нет?

– Нет… – В отличие от всех орлов, предложенных мне в помощь, он был единственным настоящим опером.

– Вот и отлично, – он отпил чаю. – Сейчас поедешь домой, как следует проохаешься, а через два дня жду в отделе с планом работы. Понятно?

– Да.

– Иди, скажи Мише, что я приказал подбросить тебя до дома.

– Не надо, я сам.

– А твоего мнения никто не спрашивает, иди, я сказал.