— Слушай, братан, ты меня удивляешь. — С осуждением покачал головой адвокат. — Жива та, с которой ты сок пил, Белова Виктория. А убил ты ту, с которой жил. Пилотову Татьяну. Ты чего, в бабах запутался? Или та Виктория опоила тебя из ревности? Так и это она будет отрицать.
Я же его почти не слышал. Его голос отдалился, словно приглушили звук. Голова разболелась, на глазах выступили слёзы. Нет, я не стал переспрашивать то, что услышал. Внутренний похоронный голос тут же заверил, что это правда.
Что моей Татьяны больше нет!
Этот мир щедро подарил мне здоровое тело, сильную любовь. С самого начала он завалил меня подарками. Но потом я словно сделал какую-то ошибку, и мир разозлился. Все подарки у меня отобрали. Любовь в том числе.
— Эй, братан. — Адвокат хлопнул меня по плечу. — Не время слёзы и сопли пускать, действовать надо. Подписывай договор, и я тебя начну вытаскивать из той задницы, в которой ты оказался.
— Не надо. — Ответил я безжизненно. Слёз не было, желаний тоже. Всё во мне умерло. — Смысла нет.
Он что-то ещё говорил, наверное, убеждал, что надо подписать, что надо жить дальше. Я не слушал. Моё тело словно обернули в плёнку, которая плохо пропускала звук, свет и мысли, которые до меня хотели донести.
Через какое-то время осознал, что сижу у себя в камере. Как сюда попал, не помнил вообще, но это было совсем не интересно. Судя по включившейся лампочке, чей свет проникал сквозь маленькое окошко под потолком над дверью, уже вечер. Возможно, я пропустил и обед, и ужин. А может я ел, но просто этого не помню. Это не важно. Жизнь казалась тусклой и какой-то ненастоящей. Как игра на минимальных настройках качества картинки.
Я же умер в своём мире, да? Иначе никак не мог попасть в этот. Так зачем мне жить в этом? Будет правильно, если я умру. Это будет справедливо. Меня опоили, и я убил свою первую и единственную любовь. Это тянет не на каторгу, это смертная казнь. Я
Меня ещё раз таскали на встречу с адвокатом. Я не противился, выполнял все команды, но ничего не говорил. В этот раз снова ко мне заявился тот толстяк, он тоже пытался мне подсунуть договор, говорил, что это для меня будет полностью бесплатно, что ещё пожалею. Его слова осознал позже, когда толстяк всё же ушёл.
Меня отвели в камеру, я лёг спать, но сон не шёл. Мне казалось, что Татьяна сидит рядом, что смотрит на меня своим печальным и осуждающим взглядом. Я сначала пытался оправдаться, но потом только просил прощения. Понимал, что прощения мне нет, но всё равно просил.
За всю ночь сон ко мне так и не пришёл.
Утром меня вывели, отконвоировали в кабинет, в котором я ещё не бывал, зачитали документ, в котором мне предъявлялось обвинение в умышленном убийстве восьми человек. Цифра не впечатлила, потому что я ничего не помнил. Да и какая разница?
Обратно в камеру не повели. Сказали, что сейчас меня ждёт встреча со следователем, который будет вести моё дело.
Снова была двойная решётка, отделяющая зону камер от зоны кабинетов. Меня довели до кабинета на втором этаже, усадили на стул и даже сняли наручники. В кабинете сидел мужчина в форме полицейского, который молча смотрел на эти манипуляции до тех пор, пока конвоиры не вышли в коридор.
— Привет, можешь расслабиться. — Дружелюбно кивнул он мне. — Тут нет вытягивающих амулетов, держать защиту не обязательно.
Я на это ничего не ответил. Мне было всё равно. После бессонной ночи снова всё казалось ненастоящим. Как в игре. Этот НПС — персонаж «хорошего полицейского». Сейчас он задаст мне кучу глупых вопросов и пригласит плохого полицейского. Тот на меня наорёт, потом начнёт бить. Ничего необычного или интересного.
Лучше бы сразу убили, а не мучили такой псевдо-жизнью.
Видимо поняв, что играть роль хорошего бесполезно, полицейский вышел и через несколько секунд в кабинет кто-то вошёл.
— Привет, красавчик. — Я сидел спиной к двери, потому вошедшего не видел. Точнее, вошедшую. Она обошла меня, села почему-то не за стол, а на крышку стола. — Ты по мне скучал?