– И тем не менее брат, – ответила Марина, внимательно оглядывая действия бывшей подруги. – Ты вызвала демона?

– Нет, – ответила Катя, присаживаясь. – Просто попросила, чтобы принесли обед на две персоны. Идти в общую столовую я не хочу.

– Да? А почему? – уточнила Марина, вставая и направляясь к ванной.

– Тут слишком много людей. И детей, в частности. В этом дворце клановая школа, так что сама понимаешь… Мне кусок еды в горло не лезет, – поморщившись ответила Катя. Она и так, находясь в комнате, чувствовала направленное на дверь внимание от проходящих мимо людей. Так еще и слуги, которых к ней приставили, совершенно точно за ней следили. И несмотря на прищуренные глаза, через которые, казалось, ничего не видно, неотрывно следили за ней.

Из ванной послышался звук включаемой воды. Марина не до конца закрыла дверь. Катя поморщилась. Бывшая подруга, несмотря на клановое воспитание, была немного ветреной. Хотя это было неправильное слово, она относилась ко всему с легким предубеждением и развязностью. И к большому для себя счастью, она понимала, что если бы приехал кто-то другой, то было бы хуже. Эту девушку она хотя бы приблизительно знает, и пусть человек со временем меняется, некоторые человеческие качества остаются неизменными.

Марина, как и она сама, приехала затем, чтобы завладеть Арсением. Роду Зиминых нужны были люди, свои люди. В отличие от Советниковых, они своими дорожили и всячески прикрывали. И поэтому он должен быть в их роду. Вот только, насколько Катя поняла, он совершенно не понимает ситуацию, которая сложилась в России на сегодняшний момент, и ему пока просто все равно. Он немного отстранен и наверняка боится ее, а тут еще и Марина приехала. Гораздо более прямолинейная особа. Он всю жизнь провел во дворце и жизнь видел только дворцовую. Если вдруг она начнет прилюдно ссориться с Мариной, то у нее не получится добиться его расположения, он отстранится как от одной, так и от другой. А вот если она раскроет несколько и так известных поползновений Советниковых в его сторону, то завоюет симпатию. Именно от этого стоило отталкиваться. Посоветовать ему ехать на родину и идти учиться в лицей. Полностью воспользоваться подарками Советниковых. Они, со временем, начнут на него давить. Ведь мало того что у него ничего нет, так у них и натура такая – давить. Тогда наш род еще больше закрепится у него в подсознании как свой и родной. А ведь фору ей уже дали, контакт установлен.

– Ну так что? Что Арсений за человек? – спросила Марина, выпорхнув из душа. На ней был один в один такой же халат, в который была одета сама Катя. Они все были однотипные, и в шкафу в душевой комнате их было около десятка на каждый день.

– Хороший парень, – ограничилась односложным ответом Зимина. Ей не хотелось сразу рассказывать все то, что она узнала про брата. Хотелось узнать, что все-таки почувствовала Марина при первой встрече. И она не преминула незамедлительно спросить: – А ты что почувствовала? Какое первое впечатление?

– Я вообще-то первая спросила! – возмутилась Марина. – Да и точно еще у меня ничего не сформировалось. Хотя, наверное, есть одно… Он вел себя словно каменный истукан или памятник. Совершенно непроницаемое лицо. Пару раз только глаза расширились. Первый – когда он меня увидел, а второй – когда я ему документы на дом отдала. Хотя… С документами, может, и показалось. Он наклонился, чтобы прочитать, что там написано. Да и так, в принципе. Вежливый, спокойный… Властный…

– Властный? – перебила Катя Марину. Последнее ее очень удивило, если со всем остальным она так или иначе была согласна, то властности она не заметила. Арсений не гнушался ходить в столовую, хотя вполне мог питаться в комнате, в клановую школу также ходил с энтузиазмом. Глаза у него горели в процессе того, как он рассказывал, какую новую тему изучил, хотя опять же мог вполне себе сидеть в комнате и развлекаться ничегонеделанием.

Он никогда никому не приказывал, только просил, и, по мнению самой Кати, это был огромный недостаток ее брата. Подобные ему должны были приказывать – и только, а за неподчинение наказывать. Все же глава отдельной ветви, хотя в данной обстановке это будет считаться глава отдельного рода, должен быть более жестким.

– Властный, – кивнула Марина, – мне не показалось. Меня же сразу не хотели пропускать, все про пропуск какой-то говорили. Я хоть и не знала про тебя, но уже тогда стала догадываться. И он, судя по всему, тоже за тобой пришел. Да, он ведь потом сказал, что они ошиблись с сестрой, и был немного пришиблен.

– Ну, пришиблен – понятно, – перебила ее Катя. – У него вообще родственников тут не было, а теперь целых два, и эти – сестры. При чем тут властность?

– Еще раз перебьешь – пожалеешь, – спокойно сказала Марина, быстро проведя вперед-назад пальчиками, между которыми пробежала искорка. Драться Кате хотелось меньше всего, поэтому она примирительно подняла руки вверх:

– Ну извини, я же без злого умысла.

– Если бы был умысел, я бы сразу ударила, – немного подумав, сказала Марина и расслабилась, понимая, что драться с ней никто не собирается.

– Так что там с властностью? – уточнила Катя после непродолжительного молчания.

– Охрана не хотела меня пропускать, – начала Марина, – но пришел Арсений. Увидев меня, он понял, что я уж точно его сестра. Мы представились друг другу, и он предложил мне пройти с ним. Потом навстречу вышли те охранники, которые меня не пускали. И начали с ним спорить, но он просто на них посмотрел. А они вместе извинились и поклонились. Если в тебе нет стержня и тебя не уважают, кланяться никто не будет.

– Ну, не факт, а может, у них за неповиновение розги какие-нибудь или подвешивание за что-нибудь? – не согласилась Катя. – Ты еще поймешь, здесь довольно провинциальная страна. И вполне может быть, что кого-то за неповиновение клановому наказали, а он взглядом напомнил. Всякое может быть…

– Не знаю, – немного едко сказала Марина, ее зацепило то, что с ее мнением не согласились. – Это выглядело не как боязнь – это было уважение.