– У меня не было другого выхода… Мне необходимо было туда проникнуть… Я знала, что рано или поздно они возьмутся и за тебя…

Семен не пошевелился.

– Думаешь, я этого хотела?! Думаешь, мне было приятно?! – воскликнула она. – Если бы я не испортила провода, сейчас бы ты был безмозглым растением, как многие другие! Теперь у тебя есть возможность! Тебе надо бежать!

– Ты могла все объяснить раньше, и родители меня бы забрали! Тебе не пришлось бы отдаваться этому жирному ничтожеству! – воскликнул Семен.

Вера, заломив руки, упала перед ним на колени и, плача, запричитала:

– Ты еще не понял! Ты еще не понял! Они страшные, ужасные! Им нет оправдания! Все остальные были одинокими… и только ты с родными. Я не знаю, почему выбрали именно тебя, но они не дадут просто так уйти. Ты им зачем-то нужен, или у тебя есть враги, которые хотят стереть тебя с лица земли и остаться чистенькими…

Девушка перевела дыхание и с еще большим пылом продолжила:

– …Придут твои родители, а ты опять будешь недвижно лежать с пеной у рта. Один укол – и ты безвольное тело! Ты не сможешь с ними поговорить, не сможешь попросить забрать! Они не перед чем не остановятся, ведь ты и так уже поверил в собственное сумасшествие! Это был ИХ план!

Она обняла его за ноги и заплакала.

– Я хочу тебе помочь… Я люблю тебя… Неужели ты не понимаешь?!

Семен резко дернул головой и отстранился.

– Ты могла все сказать раньше, – бросил он, – незачем было идти на такое…

Вера беспомощно улыбнулась.

– Но ты бы не поверил, – убежденно сказала она. – Я видела, ты думал, что болен… Тебе необходимо было почувствовать ту машину… Только она давала понять, что все реально, и голоса не плод твоего воображения, а техника…

– Ты знаешь? – с трудом выговорил Семен.

– Он испытывал её и на мне, всего несколько раз и на слабой мощности… Поэтому я очень хорошо знаю, что начинает твориться с сознанием! Если бы ты меня тогда видел… Ты держался гораздо, гораздо лучше!

– Девочка моя! – с ужасом прошептал Семен и, наконец, понял, через что она прошла. – Как он мог так тебя мучить?!

Дрожащими руками он взял в свои ладони её заплаканное лицо и принялся целовать – долго и нежно.

– Прости меня, прости… – шептал он, обнимая Веру и пытаясь согреть её измученную душу.

Долгие минуты они страстно целовались. Молодой человек бережно ласкал ее спину, плечи и руки. Но боялся идти дальше. Ему стало казаться, что она такая юная и такая хрупкая, что он может нарушить это зыбкое равновесие и потревожить её покой.