Ну и черт с ними, подумаешь! Цыган она сама не позвала – куда? Явятся толпой, знаем мы их. Начнут шуметь, горланить песни – ни угомонить, ни прокормить.

Да и с подарками не получилось – какие подарки от нищих студентов? Сложились и купили какой-то дурацкий набор дешевых фужеров под шампанское. Кому из них пить?

Гостей приглашать к себе Инга не собиралась – еще чего! Кормить этих желторотых сопливых птенцов, мужниных приятелей? Больно надо.

Посидели скромно, жених был в долгах как в шелках – на все пришлось занимать: на платье, костюм, кольца, кафе. Через пару часов пришли к Инге домой. Счастливый молодой муж кружил ее по комнатке. Она злилась и вырывалась. От злости и обиды расплакалась – не так она представляла свой праздник, не так.

А пьяненький Генка обиделся – правда, так и не понял, дурачок, чего она разревелась.

Прожили вместе они месяцев восемь.

Инга уходила на работу, Гена бежал в институт. Говорить им было не о чем. Вечером встречались и снова молчали. Инга видела, с каким нетерпением молодой дурачок ждет ночи, и раздраженно усмехалась – понятно, чего тебе еще надо, только об этом и думаешь!

Но со временем он успокоился, насытился женой и даже стал понемногу ею тяготиться. В студенческие компании убегал один, без нее. Правда, Инга туда и не рвалась. Сидела вечерами одна в темной комнате и ревела.

Ночи их стали спокойнее и прохладнее. Что называется, через раз. Ну и слава богу, все это ей давно надоело.

А однажды, проснувшись, решила: «Выгоню. Надоел. Какого черта он делает здесь, в моей комнате?»

Было воскресенье, и молодой муж безмятежно и сладко похрапывал.

Грубо ткнула его в плечо:

– Эй, просыпайся!

Генка недовольно открыл глаза.

– Вещи собирай, – коротко бросила она, – и чеши домой!

Он молчал. Инга ждала, что начнутся скандал, слезы, уговоры, мольбы о прощении.

Но ничего этого не случилось. Генка бодро кивнул, вскочил с постели и быстро стал бросать в чемодан свои вещи.

Щелкнув замком, обернулся:

– Ну я пошел?

– Иди, – устало проговорила она.