***

Мишке весь день не везло. Сначала он спалился на Сенном рынке и еле унес ноги. Потом долго болтался по улицам, но подходящих фраеров не было. Наконец заприметил барышню, которая шла, открыв рот и выждав момент рванул у нее ридикюль. Но и тут не повезло налететь на какого то деревенского с пудовыми кулаками. "У сиволапый, попадись мне только, я тебя на куски порву!" В животе бурчало от голода, а еще Кныш злобиться будет, что пустой на хазу вернулся.

Однако атаман их невеликой ватаги ругаться не стал. Он был чем-то доволен и слегка пьян.

— Так, жульманы, слухай сюда! Мне фраерок один наколку дал верную. Хавира одна есть, сторожа нет, жильцы в заграницу подались.

— А что за фраер, не прокинет? Да и ему самому, что там надобно?

— Фраер из благородных, а хата эта его дружка. Тот ему насолил чем-то, вот он и хочет отомстить. Ему с той хаты кроме бумаг, что найдем, ничего не надо. А найти там можно много, фатера богатая!

***

Мишка перевалился через забор и замер прислушиваясь. В большом заснеженном парке было темно и пусто, лишь рядом сопел кто-то из их банды. Впереди темнела громада особняка. Да тут и правда будет, чем поживиться подумал он, когда тени от кустов вдруг метнулись к нему, земля улетела из под ног, а рот забился снегом. В голове была лишь одна мысль "Опять не повезло".

***

Кныш сидел на жестком, неудобном табурете и лихорадочно соображал что говорить. Украсть они ничего не успели, а что через забор залезли, так это извиняйте, гуляли мол, заблудились.

За столом сидел пожилой мужчина в полицейском мундире и что-то старательно писал. В неярком свете пятилинейной лампы тускло поблескивал эполет. Кныш потихоньку успокоился, ведь ему ничего страшного не грозит. Он завертелся, но тут же получил тычок в ребра от стоявшего сзади бугая. Полицейский отложил ручку, потянулся, и посмотрел на Кныша.

— Ну что, господин Воскобойников Петр Евлампиевич, есть ли у Вас, что поведать нам?

— Ваше благородие, не виноватый я ни в чем!

— Нет так нет, дело Ваше — и уже обращаясь к бугаю сзади — вешать их утром будем, не возиться же в темноте.

— Как вешать, за что?

— За шею вестимо, у нас по-другому и не вешают, мы ж не изуверы какие.

— Помилуйте, Вашеблагородие, не губите душу христианскую, безвинный я!

— Ваша банда давно уже всем надоела, вот только руки до неё не доходили. А тут вы сами к нам пришли, не упускать же момент. Разве что заинтересуешь нас чем-нибудь — лениво говорил полицейский.

— Кто наводку дал? — вдруг рявкнул он.

— Фраер один…