Груз, поднимаемый уходящим в бесконечность лифтом, мелькнул в последний раз и исчез. Вслед за этим Гермесов Трос вновь пришёл в движение и начал удаляться, словно истаивая в закатной дымке.

— На этом представление «Время», подготовленное исполнительной группой школьного совета, подошло к концу. Благодарим вас за терпение и внимание.

Сразу после сообщения Мегуми счётчик исчез, цвета заката побледнели, и небо вновь стало пасмурным. Больше ничего не происходило. Пейзаж за стенами школы более ничем не отличался от того, который они видели в обычной реальности.

После небольшой паузы на всей территории школы раздались оглушительные аплодисменты. Харуюки отпустил руки друзей и тоже принялся хлопать изо всех сил. Его примеру последовали и остальные, кроме Черноснежки.

В глазах недавно переставшей плакать Нико вновь что-то заблестело. Но в этот раз Вторая Красная Королева не стала прятать взгляд и сказала:

— Я... рада, что пришла сюда сегодня. Я столько всего почувствовала и осознала... что во всём есть смысл. В том, что я родилась, стала бёрст линкером, подружилась с вами... — вытерев глаза кулаком, она продолжила уже ехидным тоном. — Но скажи-ка мне, Снежка, ты ведь уже выпускница? Я думала, у тебя нет времени на такие чудо-представления!

— В-вот тебе обязательно надо было всё испортить?.. — отозвалась Черноснежка с хмурым видом, чем вызвала дружный смех. Но Черноснежка тут же улыбнулась, пожала плечами и продолжила: — В конце концов, я ведь не одна всё это делала. Я и не думала, что председатель совета так хорошо в этом разбирается... ну, конечно, пришлось потратить где-то тридцать бёрст поинтов...

— А, Снежка! Так нечестно! — тут же перебила её Тиюри.

— Очень даже честно! Это самое честное применение бёрст поинтам, которое только можно придумать! — немедленно возразила Черноснежка, и вновь раздался дружный смех.

Но Харуюки, даже смеясь вместе с друзьями, в глубине души продолжал мучиться неразрешённым вопросом.

Когда Лайм Белл разбирала на части Броню Бедствия 2 на неограниченном поле, Харуюки задумался, не сможет ли её Зов Цитрона обратить вспять гибель Метатрон.

Эта надежда, пусть и необоснованная, жила в нём и сейчас. Пусть шансы на успех не превышали десятой доли процента, он всё равно был готов пойти на это.

Однако...

...Он вспомнил, что говорила Шоколад Папетта, когда они встретились в Сетагае.

Даже если погибший Энеми воскреснет, это будет лишь Энеми того же типа, но не та же самая особь. Те узы, что возникли за время его жизни, возродить невозможно...

Даже если бы Харуюки удалось воскресить Метатрон, он не смог бы доказать ей, что она сражалась с ним, помогала ему, говорила с ним, а в конце концов погибла, защищая его. Она воскреснет в виде совершенно нового Энеми Легендарного класса «Архангел Метатрон» и моментально прикончит и Харуюки, и Тиюри.

Но его страшила не перспектива оказаться под ударом. Истинной сутью Метатрон была её душа, взращённая и огранённая восемью тысячами лет жизни на неограниченном нейтральном поле (то есть, она, можно сказать, обитала там с начала эпохи Дзёмон), которая осознала себя и начала искать смысл своего существования. Трудно придумать что-то оскорбительнее для Метатрон, чем воскрешение в качестве Энеми, лишённого её чистой души. Пожалуй... такого исхода она желала бы менее всего.

— Что та-кое, Арита? — спросила его неизвестно когда успевшая подойти Рин. Она потянула Харуюки за футболку, заставив опомниться и замотать головой.

— Н...нет-нет, ничего. Я просто задумался...

— Я тоже о многом подума-ла. О том, что недостаточно ценила то время... что я провожу с тобой, Арита.