По прибытии в порт назначения, небольшой городишко Пасни на побережье Аравийского моря, геолога захватила привычная суета закупки средств передвижения. Благо, опыт имелся более, чем достаточный, а средств начальство выделило щедро, видимо, геологическая разведка была действительно важна для страны. Впрочем, после захвата Северной Индии, государственное финансирование в Новороссии увеличилось во всех структурах. Выросло жалованье у всех государственных служащих, учителей и преподавателей, лекарей и пионервожатых, воспитателей детдомов и военнослужащих. Об инженерах, мастерах и рабочих государственных заводов можно не упоминать, им завидовали многие работяги, не имеющие высокой квалификации. А крестьянские дети с детства настраивались на учёбу в городе и работу на казённых заводах, для вёсок карьера заводского рабочего была пределом мечтания.
Кроме прямого повышения жалованья, православные жители Новороссии на Острове и материке стали получать дополнительные льготы к уже имеющимся — бесплатному лечению, бесплатному обучению. Детей в школах стали кормить за счёт государства, выдавать школьную форму, бесплатные учебники. Снизились вдвое цены за проезд по чугунке, на государственных теплоходах и катерах. Это заметили все и сразу, не обращая внимание на ставшее привычным активное строительство в государстве. Профессия строителя на долгие годы стала самой востребованной в Новороссии, строили все. Строили крестьяне и рабочие, получившие возможность наладить жизнь «как у всех», то есть, в большом доме с широкими окнами, с проводным радио и бытовой техникой.
Строило государство, наращивая строительство жилья «про запас», для будущих переселенцев. Вдвое увеличилось строительство церквей, школ, исследовательских лабораторий и мастерских, строились лекарские пункты в деревнях, куда направлялись выпускники и выпускницы медицинских училищ. Росло дорожное строительство, и не только чугунки, затянувшей, как паутина всю территорию Острова и перебравшейся на материк. С началом серийного выпуска машин понадобились обычные дороги, которые оставались непроезжими со времён освобождения Острова. Теперь нашлись средства и рабочие руки для этого. В островную Новороссию из захваченной империи Моголов перевезли тысячи пленных, поневоле освоивших профессию дорожного рабочего. В материковых губерниях для строительства дорог рабочих хватало всегда, условные границы средневековых государств не останавливали работяг, прослышавших о размерах русского жалованья. Население материковой Новороссии продолжало увеличиваться вдвое быстрее, нежели рожали русские женщины.
Весь католический юг Европы знал, благодаря листовкам и устным рассказам, что честного католика русы не трогают и берут на работу. Поток молодёжи из Испании, Франции, Священной римской империи, Венеции и Генуи, в Новороссию не прекращался все годы. После захвата Аравии и Северной Индии пошли такие рассказы о несметных богатствах русов, вывезенных с Востока, что даже небогатые дворяне пробирались в Новороссию в поисках работы. Пришлось, как это ни странно, на казённых землях расселять прибывающих католиков, строить для них общежития и брать на работу. Впрочем, большинство «гастарбайтеров» через несколько месяцев легко переходили в православие, наглядные примеры были слишком «наглядны». Да и постоянную работу разросшихся миссионерских организаций не стоило сбрасывать со счетов.
Так, что выросшие государственные траты возвращались в виде роста лояльного населения в Новороссии. Потому и не жалели денег на геологическую разведку руководители страны, что понимали — всё вернётся сторицей. А уж Ярослав Малежик в этом не сомневался с молодых лет, убедительные примеры результатов своей геологоразведки он видел много раз. Потому, в темпе разобрался с грузами, нанял погонщиков и проводников, полсотни носильщиков, трёх кашеваров для привезённой полевой кухни. Через неделю после приезда огромный караван русов выступал из городка Пасни на север, в сторону манивших Сулеймановых гор. Три десятка повозок буйволы тянули по пыльной дороге настолько медленно, что ботаники и зоологи успевали по пути собрать в придорожных кустах и на деревьях достаточно «материала для изучения».
Буквально с первого перехода, после плотного ужина, начинались учёные разговоры, исследования неизвестных видов растений и насекомых, что совершенно отвлекало команду Малежика от дорожных трудностей. За неделю пути до первого относительно крупного городка Турбата, часть повозок в караване уже заполнилась гербариями, коллекциями насекомых, запасами семян и живых растений, не говоря уже о собранных по пути минералах и образцах грунта. Учёные повеселели, если на первой сотне вёрст найдены десятки неизвестных европейской науке видов растений и насекомых, что будет дальше? Потому трудности дороги не пугали никого, студенты мечтали о досрочной защите магистратуры, магистры и доктора бредили академическими званиями. Даже филологи нашли себе работу, записывая сказания и легенды местных жителей на привалах.
Оставив в нанятом складе собранные коллекции, из Турбата караван двинулся дальше на север. Народ уже втянулся в привычный походный ритм, студенты и учёные успели обгореть на солнце и покрыться густым слоем кофейного загара. На экзотические фрукты никто не бросался, питались строго варёной пищей и кипячёными напитками, пропускать важнейшие открытия, сидя в нужнике, никто не собирался. Путешествие приняло вид научного поиска, не отходя от проезжей дороги, что многих учёных вполне устраивало, кроме геологов, разумеется. Хотя и здесь опытный взгляд Ярослава не упускал возможности исследовать и взять образцы интересных пород, часто встречавшихся вблизи дороги. При очередном сеансе связи с резидентом из Пасни, озабоченный радист предупредил Малежика о нападении персидских войск на пограничные части русов, на севере, возле городка Панджгур. Посоветовал найти укрытие и переждать активные боевые действия, пока войска не вытеснят персов обратно на запад. Численность персидских отрядов, по разным оценкам, составила до сорока тысяч человек, это не бандитская вылазка соседних племён.
Ярослав без паники начал присматривать удобное место для обороны, которое нашлось ближе к полудню. В трёх верстах от тракта из склона невысокого холма, поросшего лесом, вытекал довольно объёмистый ручеёк, вокруг которого местные жители вытоптали широкую поляну. На эту поляну и завёл геолог свою команду, невзирая на недоумение своих коллег, после чего приступил к созданию оборонительного рубежа. Выставив повозки кругом, носильщики получили задание срубить часть деревьев, чтобы получился завал, препятствующий передвижению конницы и атакующей пехоты. У геолога уже имелся подобный опыт обороны, когда ему пришлось в Северной Америке две недели отстреливаться от индейцев. Правда, тогда осаждённые геологи остались без источника воды, что, главным образом, и запомнилось при осаде. Сами же редкие атаки аборигенов легко отбивались огнестрельным оружием, которого у индейцев не было.
Потому, к вечеру, когда основная линия обороны из полукругового завала была готова, командир поиска раскрыл коллегам обстоятельства своих действий. Паники, к счастью, удалось избежать, на фоне перспективы важнейших находок и открытий, нападение какой-то банды аборигенов не пугало учёных абсолютно. Местные носильщики и повара, однако, ушли все, жалея богатых и глупых иностранцев. Потянулись дни ожидания, для учёных абсолютно не утомительные, поскольку вокруг их лагеря в соседних зарослях была масса невиданных европейской наукой растений и насекомых. Даже геологи нашли занятие, совместив разведку местности с геологической. Не забывал Ярослав и оборону, дважды в день тренировал всех в действиях по отражению возможного нападения. Каждый участник обороны накрепко заучил свои действия и возможные команды Малежика при бандитском налёте. Девушки вспомнили уроки оказания первой помощи при ранениях и переломах.
Поэтому три дня пролетели незаметно, в азарте научного поиска, исследования и неожиданных результатов. Смущало одно, местные жители из деревушки в паре вёрст к востоку, иногда брали в ручье воду для себя, когда работали на соседних полях. Поэтому тайным укрытие русов для них не стало, что практически гарантировало нападение персидских отрядов. Из восемнадцати подопечных Малежика, карабины были у пятнадцати человек, у трёх зоологов имелись малокалиберные ружья для стрельбы дробью по мелкой дичи. У пятерых имелись ещё револьверы, у четырёх студентов и самого Ярослава, не расстававшегося с оружием в поисках никогда. За три дня, командир шесть раз проводил тренировки и учения по возможному отражению нападения на лагерь, не забывая выставлять на ночь парную охрану.
Однако, первое нападение всех застало врасплох, как обычно. Ранним утром, едва дежурные разожгли костёр, разогревая пищу и чай, Малежик отправился прогуляться до отхожего места в двадцати шагах от лагеря. Именно оттуда он заметил в сотне метрах от лагеря фигуры аборигенов с характерными копьями и саблями в руке. Видимо, они спешились вдали, чтобы не спугнуть глупую и богатую добычу. Едва не оскандалившись, Ярослав ворвался в лагерь, скомандовав занять оборону, схватил карабин из палатки и первым выстрелом разбудил всю округу. За считанные секунды геолог выпустил весь магазин, сразив четверых персов, подобравшихся ближе всех. Затем ещё раз наорал на не проснувшихся коллег, разгоняя их по местам обороны, пока менял магазин в карабине.
После чего забрался на облюбованное дерево, дававшее возможность дальнего обзора во все стороны. Оттуда стали видны привязанные в трёхстах метрах за кустами два десятка лошадей, следовательно, нападавших примерно столько же. А вон и сами персы, одетые, как все южане, в яркие красные, жёлтые, синие и чёрные одежды. Чисто попугаи, подумал Ярослав, выбирая первые цели среди нападавших. Ими стали пятеро лучников, самые опасные враги, которых геолог аккуратно обезопасил с одного магазина. Для того, чтобы лучники не смогли стрелять, достаточно их только ранить, чего геолог смог добиться с двенадцати выстрелов. Жаль, остальные персы попрятались в высокой траве.
Однако, вскоре Малежика поддержали коллеги активной стрельбой в тылу, чувствовалась опытное руководство нападавшими, простые бандиты не догадались бы зайти с тыла. Отвлекаться Ярослав не стал, внимательно наблюдая за своим сектором обороны. Через четверть часа персы решили отступить, скорее всего, за помощью. С высоты своего поста Малежик отлично видел, как десяток пёстро одетых мужчин несут к месту, где спрятаны лошади, трёх человек, видимо, раненых. Точно, боевые части, уверился в своих предположениях геолог, начиная отстрел врагов. Выявил двух командиров, выделявшихся властными жестами, мужчина начал с них. Внимательно и спокойно он поразил первыми выстрелами командиров, затем бегло выпустил весь магазин в столпившихся персов, после чего враги догадались упасть в густую высокую траву, в полусотне шагов от своих лошадей.
Отпускать их было нельзя, Ярослав практически спрыгнул со своей засидки на дереве, уже на бегу, крикнул за собой двух своих аспирантов, в здравом смысле которых был уверен. Втроём они побежали к лежащим в траве персам, по пути, занявшем не больше минуты, он наскоро объяснил парням задачу, не выпустить ни единого врага. Едва из-за кустов появилось место, где укрывались бандиты, сердце Ярослава неприятно ёкнуло, шесть человек отвязали своих коней и разворачивались к дороге, бросив остальных. Выбора не было, геолог отбросил привычную крестьянскую практичность и скомандовал своим парням, — Огонь по лошадям, не дайте им уйти! — Тут же присел на колено, внимательно отстреливая врагов.
В результате сумасшедшей по темпу стрельбы часть персов вылетела из сёдел, остальные упали вместе с конями, когда пули геологов поразили всадника и лошадь. Несмотря на расстояние в сотню метров, ни один враг не избежал попадания пули, а через полминуты все трое русов подбежали к месту побоища. Оставив аспирантов в стороне, Ярослав с револьвером в руках лично осмотрел и пересчитал всех убитых и раненых, убедившись, что никто не ушёл. Лично связал трёх раненых персов, после чего отправился в лагерь, наводить порядок и искать остальных нападавших. К счастью, всё обошлось, число найденных персов полностью совпало с количеством лошадей. Филологи разговорили пленников, те подтвердили, что их отряд входил в состав персидской армии, вторгнувшейся неделю назад на восток, в бывшие земли Моголов.
Пришлось команде Малежика задержаться ещё неделю в своём лагере, на сей раз все трудились в поте лица. Не только физически, на охране и заготовке дров, на приготовлении пищи и уходе за скотом, но и умственной деятельности хватало. Скучавшие прежде филологи, наконец, получили свою добычу, в виде пленников, безропотно рассказывавших целыми днями всё, о чём спрашивали странные русы. Новых нападений, к счастью, не последовало, даже местные жители перестали шнырять поблизости, напуганные уничтожением огромного отряда, аж, из двадцати страшных персидских воинов. Спустя неделю, радист получил добро на дальнейшее движение к северу, к цели поиска. Как сообщил резидент, основные силы персов разбиты и выдворены за пределы прежней границы. Но, разрозненные части могут грабить окрестности. Подобная опасность не пугала Малежика, после боевого крещения он был уверен, что в силах справиться с любым отрядом кавалеристов, до сотни сабель, тем более, с малоподвижной пехотой.
Поручик Макс фон Шмелинг внимательно наблюдал за выгрузкой техники на пирс только что захваченного крупного персидского порта Бушира. Его рота шла во второй очереди, техника первой роты уже покинула порт, завершая полный захват прибрежного города. Сразу с пяти кораблей по широким сходням бойцы аккуратно скатывали пушки, грузовики, боевые машины, на каменные причалы Бушира. Напуганные внезапным захватом порта аборигены боялись появиться на виду, кроме бойцов русской армии в порту никого не было. Как удачно всё получилось, не переставал восхищаться поручик нынешней персидской кампанией. Внутренний голос опытного вояки подсказывал, что случайно такое не происходит, видимо, у русов хорошая разведка в соседних странах. Иначе чем объяснить тот факт, что их батальон за месяц до вторжения персидской армии в западные районы Северной Индии, усилили прибывшими из Европы частями до штатной численности полка, оставив одно название. Ещё придали в подчинение батальону тыловые части, сформированные из индусов, численностью в четыре тысячи работников.
Да, именно работников, поскольку огнестрельное оружие в этих частях имелось лишь у капралов и офицеров, рядовые занимались исключительно хозяйственной деятельностью, их вооружение состояло из короткого кинжала. Месяц ушёл на притирку опытных ветеранов и приданных тыловых частей, отработку совместных действий в ходе боевых операций. Благо, подвернулось небольшое восстание мусульманских джагиндаров, возмущённых закрытием мечетей особо одиозных мулл, активно проклинавших русов. При подавлении вооружённого восстания русские отряды не зверствовали, но, с изощрённой педантичностью выполняли требования своего закона. Все противники власти, рискнувшие обнажить оружие против русов, равнодушно уничтожались, до момента безоговорочной сдачи в плен. Также методично выполнялся закон Новороссии в части полной конфискации имущества тех, кто взял в руки оружие, и высылки их семей в другие местности. Потому, после разгрома наспех собранного отряда местных джагиндаров и их подданных, тыловики стали заниматься выселением и конфискацией.
Семьи мятежников на повозках, загруженных разрешённым имуществом, одеждой, продуктами, частенько с козами и курами, тыловики конвоировали к ближайшему порту в устье Ганга, где уже ждали транспортные корабли. Другие команды вывозили конфискат, передавали выморочные дома и земли под охрану и пользование местных властей. Бывалые ветераны германского пехотного батальона смеялись, глядя на неуклюжие потуги тыловиков, терявшихся от жёстких требований начальства по времени. Пройдя не одну военную кампанию, солдаты получили богатый опыт сбора трофеев, чем с удовольствием делились с новобранцами-тыловиками. Благо, в воинских частях все понимали разговорный русский язык, без этого на службу не брали. Да и откровенных недоумков в русской армии не было, новобранцы быстро поняли, чего от них требуется и работа наладилась, практически по уставу.
Так вот, едва бойцы освоили новую технику, доставленную взамен вышедшей из строя, пополнили боеприпасы, пришла команда грузиться на транспортные корабли для следования на запад. Буквально на следующий день после нападения Персии на пограничные земли Новороссии германский усиленный пехотный батальон, с приданными тыловиками, отправился на запад. Две недели добирались на самоходных кораблях бойцы объединённого подразделения от устья Ганга вокруг Индийского полуострова до границы с Персией. Многие думали, что там и начнётся их выгрузка, в знакомом порту Пасни, где началась для многих индийская кампания почти год назад. Однако, после короткой стоянки, караван пополнился парусными судами и двинулся дальше, сквозь Ормузский пролив. Всё дальше и дальше на северо-запад, в самую глубину Персидского залива.