— Но есть те, кого мы выбирать можем, — произнесла она после очень долгого молчания. И отстранилась. — Прости. Это не значит, что я хочу попасть на трон.
— Я так совсем не думаю.
— Думаешь. Я могла бы рассказать тебе о моей тете королеве Лорелей. Конечно, это не настоящее ее имя, но она стала королевой с этим именем. И ты знаешь, каким образом? Конечно, знаешь, ты же историк. А история может повториться. Поэтому мы не можем делать все, что нам захочется.
— А Филиард Арли? — спросил я. — Он знает?
Она кивнула, глядя в сторону.
— На свою тетю я похожа еще больше чем на мать. Он узнал меня почти сразу. Разве мы все не охотницы за принцами? А ты, значит, знаешь и кто он? Или догадываешься?
— Бард? Последний король Веги?
Она снова кивнула.
— Вы уже как-то узнали.
— Догадались. Тут не нужно было по-настоящему заглядывать в прошлое. И сама видишь, как это ненадежно. Все всегда происходит по-другому.
Она вздохнула.
— Но кое-кто хотел завладеть «Янусом» раньше, чем вы сможете заглянуть в эту историю, чтобы она не вскрылась. И наверное, во многие другие.
— Понимаю. А может быть, мы теперь заглянем в них вместе?
— Но как! Ты принц, тебе придется оставить станцию.
— Не обязательно в этом смысле. Просто раскроем кучу старых дел, и куда надежнее, чем заглядывая в чужое прошлое. Просто все изменим… Нет, не все, конечно, и законы физики мы тоже изменить не сможем, но кое-что…
Она улыбнулась тепло и открыто. Куда подевался весь лед? И мы пожали друг другу руки. — Немного обескураживающий финал. Но все еще впереди.
И в том числе — разные временные станции. В разных звездных государствах. В том числе, в Денебе. И может быть, я даже смогу там находиться. Кроме того, теперь мы точно знаем, что даже буфер — это время разных вероятностей. Мы никогда не вернемся в собственное прошлое. Только в чужое. Но чужое — мы можем «исправить», хотя не можем исправить своего.
Зазвенели невидимые колокольчики. Мы просто возвращались в свой мир.
А где-то, когда-то, на туманном острове продолжалась безумная сказка, созданная нашим собственным воображением. Во плоти и крови, реальнее тверди и небес, и даже мы, зная начало, не могли предугадать, во что она превратится без нас.
Может, мы не знали этого именно потому, что вмешались. Иначе все казалось бы более предсказуемым и простым.