Письмо.

Оно находилось не на том месте, где я его оставила. И от самой этой мысли стало неприятно. Пока я отсутствовала, кто-то был в моей комнате.

Я взяла письмо в руки. Печать была сорвана.

Я напряжённо оглянулась. Сейчас в комнате точно никого не было. Уходя, я запирала её на замок, тот был магический, и навряд ли кто-то смог бы его открыть. Ко всему, эта комната на этаже ректора, и я точно уверена, что в неё никто бы не мог проникнуть из студентов и магистров. И если я хорошо запомнила, то при проникновении в комнаты чужих срабатывает оповещение у секретаря.

А это значит только одно.

Я схватила письмо и, полная возмущения, вышла из комнаты.

Уверенно прошла в ректорскую, точно зная, что в это время у ректора Аштара лекций или практик нет, а значит, он у себя.

Влетела, не обращая внимания на вскочившую секретаршу, пытающуюся меня остановить.

— Ректор Аштар занят… Постойте!

Я мегерой ворвалась в кабинет.

Ректор сидел, опустив голову и изучая какие-то бумаги.

Я раздражённо бросила письмо ему под нос.

— Что это значит?

Он поднял спокойный взгляд на меня, потом перевёл его на письмо.

— Любая корреспонденция академии должна быть изучена ректоратом. Мало ли, может, там удручающие новости, которые могут привести к плохим последствиям для студента.

Едва он это сказал, как меня молнией пронзила догадка.

— Вы… вы… читаете всю переписку? — Я задохнулась от возмущения. — Письма, которые я писала и отправляла домой, вы тоже читали?

И тут до меня дошло и другое.

— Мне приходило извещение о пропаже моих родителей?

Он молчал. Слишком говоряще молчал. Смотрел спокойно.