Тишина.

Стало не по себе. Думала, это к Олегу, но, видимо, нет. Почему так тихо?

Комод шаркнул по полу — так легко, словно тот, кто его отодвинул от двери комнаты, даже усилий не приложил.

Макс! Я подскочила с кровати и повисла у него на шее. Как допрыгнула — непонятно.

— Кать… Катя, — он буквально отодрал меня от себя. — Всё хорошо с тобой?

— Ага. Да, — закивала.

— Собирайся. Мы уходим.

Вышел из комнаты. Постояла секунду, опомнилась, убедившись, что это не сон — Максим здесь. Он пришёл… Боже, счастье! Нашла паспорт в ящике стола, диплом, какие-то бумажки из налоговой — всё сгребла и бегом в прихожую, сложить в сумку.

— Тряпки не бери с собой, — голос Макса из кухни, я повернула голову.

Полукровный смотрел на меня, а рядом с ним на табуретке — Олег. Муж был бледным и вообще напоминал обосравшуюся мышь.

— Но… — я попыталась возразить, сжимая в руках старенький свитер.

— На помойку, — отрезал Максим. — Документы возьми.

Кивнула. Вокруг творился натуральный сюр. Я будто впервые в жизни видела убогую квартиру, пьяное чудовище, которого почему-то называла мужем, и себя в этом — мне здесь не место. Пока натягивала тёплые болоневые штаны, Макс кому-то звонил. Я не слышала, что он говорил, но лицо у него было очень серьёзное. И у Олега серьёзное… Он, кажется, протрезвел.

— Слышь… — муж явно обращался к Максиму, попытался встать с табурета.

— Сел, блять! — рявкнул метис.

Олег брякнулся обратно.

Мама дорогая! Я никогда не видела Макса таким. Он очень воспитанный полукровный — слова нецензурного при мне ни разу не сказал. Нордически-холодный мужчина от ногтей на пальцах ног до макушки — айсберг. А тут…

Мы с Максом вышли из квартиры. Лифт он проигнорировал, пошли по лестнице — полукровный впереди, я семенила сзади. Широкоплечий, высокий, в дорогом чёрном кашемировом пальто, начищенных до блеска остроносых зимних ботинках, с правильно повязанным шарфом он смотрелся в подъезде многоэтажки как статуя Апполона в общественном туалете.

— Что в нём такого, Кать? — Макс задал вопрос, продолжая спускаться по ступенькам. — Ты его любишь?

— Нет, — я ответила тихо, но подъездное эхо прибавило громкости.