– Может быть. Но ты пролепетал, что между нами все кончено, и вылетел за дверь так быстро, как только тебя несли ноги.

Он положил другую руку ей на талию.

– Я не лепетал.

– И не надо, – твердо сказала она.

– Тебе было надо. Прошлой ночью.

Марк шагнул еще ближе. Иза почувствовала, как предательски слабеют мышцы. Еще секунда, и ее снова закрутит водоворот страсти. Секунда. Две. Три. Его рука обласкала ее затылок, пальцы погрузились в волосы, нежно перебирая пряди. Она почти сдалась. Почти отдалась ему снова, как желало ее тело. Она не знала более коварного удовольствия. Марк сводил с ума всего лишь легкими прикосновениями пальцев, губ.

Однако воспоминания о том, что ей пришлось почувствовать, когда он выгнал ее много лет назад, так или иначе взяли верх. Смешались с болью, которую Иза ощутила сегодня утром.

И решила любой ценой не уступать его колдовскому сексуальному магнетизму.

Упершись ладонью ему в грудь, она упрямо выгнулась между его телом и стеной.

– Вчера не я одна просила, – бросила она, проходя по коридору к кухне, подальше от него.

Иза ожидала, что ее слова его взбесят, и, собственно говоря, хотела этого. Но после секундного молчания Марк запрокинул голову и рассмеялся. Подобная реакция дезориентировала. Во-первых, она впервые за долгое время услышала его смех, и смех этот был не злорадным, а добрым и располагающим. Искренним, несмотря на обстоятельства.

– Туше, – резюмировал Марк.

Иза налила стакан воды со льдом и осушила его двумя большими глотками. Жажда ушла, самоконтроль вернулся. Она повернулась к Марку и снова потребовала ответа:

– Зачем ты пришел? Я была уверена, что мы все сказали друг другу.

Он слегка поморщился.

– Знаю, я был слишком жесток.

– Ах ты, самодовольный богатый мальчишка! – Она сказала, как отрезала. – Ты не был слишком жесток. Ты прекрасно знал, что делал! Переспал со мной и послал ко всем чертям!

Иза едва оторвала взгляд от его слишком красивого лица и уставилась на настенные часы.

– Попробуй еще раз. Что ты на самом деле хочешь?

Он уставился на нее и смотрел до тех пор, пока атмосфера между ними не накалилась до невыносимой температуры.