— Спасибо, Свет, — искренне поблагодарил я. — Только что на распорке делало Солнышко?
— Думаю, Жора, это либо так любимый тобой несун — спёр что мог, в процессе возведения настила. И не смог забрать. Или во время нападения роботов стройка прервалась. Мы, кстати, неподалёку от одного из сталедарских Солнышек, — потыкала в настил над нами пальцем Света. — То есть поставили…
— А возвращаться за ним стало некому. А потом и не заметили.
— Или оба варианта одновременно, — кивнула Светка.
— Так, тут всё понятно, кроме одного: а что нам с учебным ЭВМом делать-то?
— Точно не оставлять тут, — категорично заявила Светка.
— Это-то понятно, — согласился я. — А делать-то что?
— Жора, я понимаю, что тебя стукнуло, — сочувственно покивала рыжая. — Тогда поясняю: поднимаем Солнышко на настил. Тащим в Вездетанк. Там отпусти его, не держи в руках! И подумаем, а что с ним делать. Твоя моя понимай?
— Пока ты по-русски говорила — понимай, — буркнул я. — Ладно, давай тебя сначала поднимем.
В общем, дотягали мы ЭВМ до Вездетанка, а там сели и стали ломать голову — а что с этим свалившимся на голову в прямом смысле слова прибором делать-то?
Глава 3. Прощальный ледоход
Несмотря на комичность (И болезненность, чёрт побери! Достало меня всякое барахло по башке стучать!) появления обучающего ЭВМ, задача перед нами со Светкой встала нетривиальная. Солнышко Знаний, по нынешним временам… Ну даже не знаю, какого уровня ценность. То есть, по сути — основа цивилизации, краеугольный камень любого поселения. Без Солнышек люди скатились бы в беспросветное дикарство, а, скорее всего, просто вымерли, сожранные агрессивной фауной и безмозглыми мутантами.
Впрочем, дифирамбы Солнышку можно петь долго, и они будут правдивы. Но это нас никак не приближает к ответу: а что с ним делать-то?
Продать? Вот большего бреда и не придумаешь! Мы, по сути, направляемся в один конец. Ну ладно, предположим, столкнулись мы в Нижневартовске с препятствием непреодолимой силы. Таких не бывает, и со всем справимся, но как теоретическая возможность. И вот, возвращаемся мы к цивилизации, где жопы имеют ценность. Сквозь Сибирь, в которой если даже и выживем на обратном пути, то точно сможем найти что-то достаточно ценное, чтобы стоить гораздо больше жетонов, в соотношении вес-объём. В общем, эти жопы просто не стоят того места в Вездетанке, которое занимают. А нам ещё и продавать архиважную и архинужную вещь, за нафиг не нужные жетоны? Ну просто уникальный, единственный и неповторимый аттракцион идиотической и бессмысленной жадности выйдет.
Отдать? Ну это… да правильно выходит, по-комсомольски. Отдать нужную людям вещь, от которой тебе — никакого проку. Вот только…
— Жора, я, в принципе, твой подход разделяю, хоть меня двумя центнерами по голове не стучало, — стервозничала Светка. — Кроме того, не забывай про законсервированный завод. Даже если орбитальный лифт окажется недоступен — цель в Сибири есть, относительно неподалёку. И жопы будут не нужны. Только твоя, — ущипнула она меня за соответствующую деталь. — Ты с ней поосторожнее, Жора. Чай, не голова комсомольская, — совсем уж ехидно захихикала язва.
— Да понятно, что разделяешь, — вернул я щипок щипательнице, не без удовольствия. — И твоя тоже пригодится, — уточнил я. — Значит — отдаём, решено…
— Решено-то решено, Жора, — уже серьёзно кивнула Света. — Остаётся главный вопрос: кому?
А вопрос-то на самом деле и главный, и ОЧЕНЬ неоднозначный. У нас десяток дней до отплытия. Ну, может, чуть больше, от ледохода зависит: Дмитрич намеревался отчаливать на третий день ледохода, а пока намёков на него не наблюдается, даже температура выше нуля всего пару часов в день, не каждый день и весьма условно.
Ну да ладно, пусть даже три недели. И если отдавать нуждающимся — надо этих нуждающихся найти, убедиться, что они не дрянные люди, может, ещё чем помочь… В общем, времени на это у нас банально нет, а наша цель — важнее, как ни крути.