– Здравствуй, дитя, – произнес он, и я, приблизившись, подставила лоб для поцелуя. Батюшка, соблюдя обязательный утренний ритуал, потрепал меня еще и по щеке. – С днем рождения тебя, малышка. Хотя какая ты малышка, когда сегодня наступила твоя пора зрелости? – Родитель коротко вздохнул. – И всё равно еще дитя.

Похоже, у батюшки приключилась меланхолия, потому что он не называл меня малышкой лет с пяти, да и на «ты» не обращался столько же.

– Я всегда буду вашим дитя, мой дорогой отец, – улыбнулась я. – Даже когда рожу вам внуков.

– О, – барон отмахнулся. – Изыди, ужасное видение. Я еще слишком молод, чтобы зваться дедом, – после хмыкнул и указал взглядом на мое место. – Ступайте, Шанриз, скоро ваша матушка ворвется в наше мирное уединение, и лучше нам встретить ее на положенных местах, иначе буря разразится с ужасающей силой.

– Этот смерч нам не унять, – улыбнулась я и отошла к своему стулу, который уже успел отодвинуть лакей. Я кивнула ему и посмотрела на Амбер. – Ты грустишь?

– Немного, – ответила она с улыбкой. – На сегодня я лишаюсь своей подруги.

– Всего лишь половина дня.

– Но, – глаза Амбер озорно блеснули, – мне не придется думать о том, что скажет общество, и потому я буду наслаждаться всем, что приготовит наш замечательный повар. И съем две… нет, четыре вазочки с чудесными замороженными сливками и обязательно штук пять пирожных.

– Какая ты гадкая, – в фальшивой обиде насупилась я. – Твой вечер будет вкусней моего. Скажу, чтобы тебе дали всего одно пирожное и две вазочки со сливками.

– Экая ты вредина, – ответила сестрица и, бросив на барона вороватый взгляд, показала мне язык. Я показала ей в ответ.

– Девицы на выданье, – хмыкнул батюшка, не позволив увериться, что наш спор и детская шалость остались незамеченными.

А потом открылась дверь, и в столовую вошла матушка. Она оглядела нас, прошла к своему месту на другом конце стола и, присев на отодвинутый стул, произнесла:

– Мой дорогой супруг, мы все в сборе. Не пора ли отложить газету и позаботиться о вашей семье?

Батюшка сложил газету, отдал ее шагнувшему к нему лакею и провозгласил:

– Приступим к завтраку. Пусть славятся боги.

– Слава богам, – ответили мы нестройным хором, и утренняя трапеза началась.

А после завтрака день закрутился колесом, запущенным легкой рукой матушки. Впрочем, вертелась в нем она сама, мы же: отец, Амберли и я – ускользнули от ее бдительного ока, как только баронесса Тенерис-Доло отправилась проверить готовность бальной залы. Господин барон, вернув себе свою газету, объявил, что ему необходимо проверить корреспонденцию, и растворился среди многочисленных комнат нашего особняка. А мы с Амбер просто сбежали в парк.

– Даже страшно представить, что сегодня сюда соберется весь свет, – произнесла сестрица. – И мне так жаль, что я буду смотреть на твой праздник со стороны, – она улыбнулась и взяла меня за руку. – Ты так давно ждала этот день, и мне бы хотелось быть с тобой рядом.

Я пожала ее пальцы и улыбнулась в ответ:

– Я ведь предлагала тебе смешаться с гостями и сейчас предлагаю.