Но Шеррайг всё равно очень долго молчал. А когда ответил, практически, прорычал ответ, я сразу осознала, что на самом деле он опасен. Очень. И никаких причин оставлять меня в живых у него нет. И я просто дура, которая дёргает пресловутого дракона за хвост.

К счастью, в это время принесли, наконец, еду, и мы сосредоточились каждый на своей тарелке.

– Извини… – вдруг сказал Шеррайг. – Это… больной вопрос. И, в любом случае, не то, чем я готов делиться с людьми.

Он даже попробовал примирительно улыбнуться, вот только за улыбкой мне почудились клыки.

– Что будет со мной? – прямо спросила я.

– Не знаю, я не предсказатель, – уже нормально улыбнулся он. – Найдём тебе завтра утром попутчиков, и отправишься домой.

– Мы ещё увидимся? – прямо спросила я и подумала, что мама была бы в ужасе: так откровенно показывать свою заинтересованность – это неприлично. Но мне было всё равно – я хочу увидеть его ещё. И не раз. У меня же диплом, вы понимаете…

Шеррайг покачал головой:

– Не думаю, что это хорошая идея. – Видимо, я показала своё огорчение и даже обиду. Он немного виновато добавил. – Я… не очень-то люблю людей.

Я ругала себя на разные лады, не вслух, разумеется. Он, наверняка, решил, что мне, как и всем, интересен дракон. И зачем я только спросила? И не объяснишь ведь теперь, что у меня чисто научный интерес… ну и, может, дружеский ещё.

Дальше разговор не клеился. Мы быстро доели, и я ушла наверх, Шеррайг дипломатично предоставил мне время умыться и всё такое… А может, ждал кого. Заснула я ещё до того, как он пришёл.

Мне снилась моя свадьба. Я стояла в храме Лика Любви, в ослепительно бирюзовом платье, вокруг были сотни гостей – совершенно мне незнакомых. Обряд шёл полным ходом, по старинному обычаю, крайне торжественно. И жрец нам попался очень старательный – говорил долго, много, и с чувством. И, наверное, что-то важное, хорошее и правильное. Но я не слушала. Смотрела в самые серебристые в мире глаза, и меня штормило от чувств, бушующих внутри – и щемящая сладкая нежность, и горькая досада, и сожаление, и даже какая-то мрачная радость.

Кажется, Шеррайг собирался что-то сказать. Он даже шагнул немного вперёд, но я резко отвернулась, перевела взгляд на своего жениха и сказала ему “Да”. Глаза у моего жениха были чёрные и холодные.

Я успела этому удивиться, даже тут, во сне, а потом проснулась, как от толчка – что-то было не так. Мерещился запах тлена, а значит, где-то рядом прямо сейчас кого-то проклинают…

Ну конечно… Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, кого именно проклинают – Шеррайг спал, сидя в кресле, совсем близко от кровати – комната была маленькой, и именно его затягивало сейчас пеленой проклятия. Гораздо больше времени мне понадобилось, чтобы решиться попробовать его спасти. Когда я вступилась за неизвестного мне элронца перед командиром Каном и его… бандой, мне было очень страшно идти на конфликт, но рисковала я не сильно, на самом-то деле, – как минимум, у меня в запасе был амулет телепортации. А вот теперь дело представлялось практически безнадёжным – проклятие было однозначно смертельным, однако я не могла идентифицировать его, то есть работа явно эксклюзивная, и направленная на конкретного человека… то есть не человека. И снять такое невозможно. По крайней мере, моими слабыми, недоученными силами.

Я отругала себя за трусость, мысленно попросила у родителей прощения за дурость, и потянула проклятие на себя. Мой расчёт, а вернее сказать – безумная надежда, но будем называть расчётом, был основан на том, что заклинание строилось под элронца, и на кого-то другого, да ещё и другой расы и другого пола, будет действовать гораздо слабее. Ну и дар целителя должен ослабить эффект – проклясть целителя невероятно сложно, это один из немногих плюсов нашего дара для нас самих.

Должна признаться, была я глупа, наивна и неосторожна. А автор проклятия – невероятно силён и изобретателен. И от летального исхода меня спасло только то, что проклятие разделилось – уже окутавшая элронца часть не пожелала его покидать, и мне достался обрывок. Правда, его тоже хватило с лихвой – я потеряла сознание от жуткой, перекручивающей внутренности, боли – похоже, создатель проклятия люто ненавидит Шеррайга и запланировал для него крайне мучительную смерть. И в тот момент я была уверена, что умираю. На последнем издыхании успела прохрипеть:

– Шеррайг!..

И потеряла сознание.

Я открыла глаза с ощущением, что всю ночь по мне топтались слоники… нет, пожалуй, это были взрослые, полновесные слоны. Тем более что и ночь ещё не кончилась – за окном было темно, но в комнате работал магический светильник.