Сделав несколько шагов, опускаюсь на стул по соседству с его столом и с силой вцепляюсь пальцами в лежащую на коленях сумочку – так легче выдерживать нестерпимо острый мужской взгляд, блуждающий по моему лицу.

– Я вижу, ты решила сменить профессию, – снабжая последнее слово здоровенной порцией сарказма, – заявляет Пеплов. – В чем причина?

Плохо завуалированным намеком он указывает на эскорт-услуги, оказанием которых, по его мнению, я занимаюсь. Мой первый порыв – бурно возмутиться, всеми силами изображая оскорбленную невинность, ведь его суждения ошибочны и оскорбительны. Однако секундой позже я вспоминаю недавние слова Натальи о том, что Антон ценит в людях сдержанность и краткость, поэтому, наступив на горло собственным эмоциями, нацепляю на лицо невозмутимое выражение и предельно спокойным тоном отвечаю:

– Я бы хотела сразу прояснить недопонимание, образовавшееся между нами. Я не работаю и никогда не работала в сфере эскорта. Мне девятнадцать, я приехала из деревни и нуждалась в деньгах. Подруга предложила организовать свидание со своим обеспеченным знакомым, и… Я согласилось, – перевожу дыхание, стараясь не терять заданного темпа, потому что Пеплов, кажется, и впрямь внимательно меня слушает. – Но дальше все пошло не по плану: он начал приставать, я стала сопротивляться, а потом… Вмешался ты. И мне… Мне просто захотелось с тобой сблизиться…

Последние фразы даются особенно тяжело, и, не выдержав напора немигающего пристального взгляда Антона, я опускаю голову вниз.

– Ну, допустим, что так, – судя по иронично изогнутым бровям, мой рассказ его не сильно впечатляет. – Сюда-то ты зачем пришла?

– На работу устраиваться, – твердо отвечаю я, вновь вскидывая на него взгляд.

Повисает пауза, в течение которой Пеплов разглядывает меня так, словно я выставочный экспонат в каком-нибудь музее – беззастенчиво, внимательно и с легкими проблесками заинтересованности.

– На работу утраиваться, – глухо, словно обращаясь к самому себе, повторяет он. Затем берет в руки черную папку, лежащую на краю его стола, и уверенным движением ее раскрывает. – Ну, давай посмотрим.

Какое-то время Пеплов листает бумаги, среди которых я замечаю свое резюме и тесты, решенные на первом этапе собеседования. Его глаза бегло скользят по строкам, на удивление быстро знакомясь с написанным, а потом он резко вскидывает их на меня:

– Слабые стороны?

– Что? – от неожиданности его вопроса я легонько подпрыгиваю на стуле.

– Какие у тебя слабые стороны, Камила? – почти по слогам проговаривает Антон.

– Э…

– Живее.

– Иногда я бываю чересчур импульсивной, – ощущая себя, как на допросе, выпаливаю я. – А еще… Еще я ем печенье у компьютера, и крошки часто забиваются в клавиатуру. Но это некритично! Я умею их эффективно вытряхивать…

Боже, что я несу? Какие крошки?! Остановись, Камила!

Брови Антона опять устремляются вверх, но от саркастичного комментария он воздерживается:

– Продолжай.

– Порой мне сложно говорить людям «нет», но я над этим работаю, – честно признаюсь я. – Ну… И на этом, пожалуй, все. В остальном я идеальна.