И так было несколько раз. Но вот «Орел» не ответил. Связь с огневой позицией была нарушена, и минометчики остались без точных целеуказаний. Эффективность огня батареи ослабла. Фашисты воспользовались этим и двинулись вперед. Они все ближе подходили к наблюдательному пункту, над ним нависла угроза.

— Все за мной! Уходим на огневую, — приказал Тихмянов разведчикам-наблюдателям и телефонисту.

Вскоре они прибыли на батарею. Старший лейтенант Тихмянов собрал офицеров, командиров расчетов, старшину батареи. Он оглядел суровые, усталые лица подчиненных и сказал:

— На случай прорыва фашистов подготовить минометы к взрыву. Старшина Нестеров, вы отвечаете за это…

Тяжкое это дело — своими руками уничтожить дорогостоящую боевую технику. Но другого выхода не было. Приказ надо выполнять. И расчеты сделали все, что требовалось. На колесный ход положили по две мины. Для взрыва нужно будет опустить их поочередно в ствол и с помощью длинного шнура из укрытия произвести выстрел. Мины разорвут ствол.

Через десять минут старшина Нестеров доложил командиру батареи:

— К подрыву минометов все подготовлено!

Наступила короткая передышка. Надо было выяснить обстановку в тылу. Вместе с младшим лейтенантом Кузьменко, сержантом Елаевым, рядовым Зотовым в разведку пошел и Богомолов. Он хотел убедиться, можно ли эвакуировать раненых через реку.

Как и ожидалось, фашисты перекрыли все подходы к реке.

На обратном пути разведчики свернули в сторону и обнаружили высотку с двумя сосенками наверху и блиндаж с перекрытием из бревен в шесть накатов. Судя по всему, в этом надежном убежище недавно находился фашистский штаб. Вокруг блиндажа были вырыты глубокие окопы и траншеи, а чуть подальше — отдельные ячейки. Словом, очень выгодный рубеж. Здесь можно было укрыть раненых, занять круговую оборону и, в случае необходимости, принять последний бой.

Кузьменко и Богомолов доложили об этом командиру батареи. Оценив обстановку, он принял решение перевести батарею на более выгодный рубеж — на высоту с блиндажом.

— Вперед, за мной! — скомандовал Тихмянов и вместе с Кузьменко повел батарею на новый рубеж.

Минометы перетащили к подножию высоты. Их оставили внизу, забросав ельником и снегом. У каждого оставили по две мины на случай подрыва. На минометы больше надеяться было нельзя: во-первых, не осталось мин, кроме тех, что были предназначены для взрыва, во-вторых, не было смысла вести огонь по живой силе врага с близкой дистанции. Мины перелетали бы через головы противника и разрывались у него в тылу.

Пока минометчики занимали высоту, Богомолов направился к опушке леса за ельником (он использовал его в качестве подстилки для раненых) и от неожиданности замер: метрах в трехстах прямо на него шли гитлеровские цепи. Богомолов представил себе такую картину: минометчики еще не укрепились на высоте и не ждут удара с левого фланга… Решение одно: надо, не обнаружив себя, отойти к батарее и вовремя предупредить командира об опасности. Потом вернуться с группой бойцов и задержать врага, дав возможность минометчикам укрепиться на высоте и встретить фашистов как следует.

Подбежав к высоте, Богомолов увидел, как расчеты занимают новые позиции. Заметив его, старший лейтенант Тихмянов спросил:

— В чем дело?

— Там немцы! — крикнул младший лейтенант и показал на левый фланг. — Надо их задержать…

Командир батареи понял надвигавшуюся опасность и замысел Богомолова. Он дал команду:

— За младшим лейтенантом Богомоловым — вперед!

От батареи отделилось тринадцать коммунистов и комсомольцев. Выдвинувшись вперед за военфельдшером, бойцы заняли отдельные окопы и ячейки и приготовились к отражению атаки гитлеровцев с левого фланга. А батарея заняла круговую оборону на высоте. С фронта обороной руководил лейтенант Александр Ефимов, справа — младший лейтенант Василий Кузьменко, а с тыла — лейтенант Василий Юрасов.