— Сфальсифицированная, говорите…

— Вот именно, дед, — воодушевился Владик. — Ты же меня знаешь, как ты мог подумать, что я такое скажу?

Я приготовился встать и уйти. Конечно, Зырянов настаивал, чтобы мы примирились с Вьюгиными, но мириться на таких условиях — себя не уважать.

— Да нет, внук, похоже, я тебя не знал до сегодняшнего дня. Вот боги наследничка послали. Мало того что гадит, так еще и когда его носом в собственное дерьмо тычут, говорит, что это не дерьмо, а амброзия.

— А то ты так сам не делаешь, — ощерился Владик. — С тебя пример беру, дед.

— Пошли вон, пока я окончательно из себя не вышел, — стукнул дед ладонью по столу. — И не выставил из Рода вас обоих.

Владик чуть было не ляпнул, что никто не выставит последнего наследника — было очень заметно, что ему хотелось сказать что-то подобное. Но тетя Алла окончательно поняла, что запахло жареным, и потянула сына на выход. Я не обольщался: дед с ними помирится, потому что сам поставил себя в положение, когда другого выхода нет. Но все равно было приятно, что я впервые смог доказать, что скотина тут Влад, а не я.

— Радуешься, поди, что нас рассорил? — буркнул дед.

— Рассорил? Вечером все равно помиритесь.

— Это да, — он вздохнул. — Вот что вас с ним мир не берет? Как встретитесь, сразу цапаться начинаете.

— Я не начинаю.

— Не начинает он. Это ты сегодня не начинаешь, потому что разговор записывал, а вот насчет того, как обычно бывает, я не уверен.

— Мне все равно, Василий Дмитриевич, верите ли вы мне или нет, — ровным голосом ответил я. — Для себя я знаю, что не вру. Мне этого достаточно, а ваше мнение для меня больше значения не имеет.

— Ишь ты, не имеет, — разозлился он теперь для меня. — Этого авантюриста Олега мнение, значит, имеет, а мое нет?

— Вы нас ругаться позвали? Тогда я пойду.

— Сиди уж. Олег подойдет, обговорим все. Не хотел с вами ругаться, но все так паршиво складывается, чего уж… — Он ссутулился, разом постарев. — Закажи пока, чего хочется.

Не хотелось ничего, но дед выглядел так жалко, что я открыл меню и начал его изучать.

— Что у вас тут случилось? — обеспокоенно спросил подошедший дядя Володя. — Алла мне не очень внятно объяснила.

— Еще бы ей внятно объяснить. Опозорился твой сынок по всем статьям, да еще и Илью оговорить пытался. Как выяснилось, не в первый раз. А ты этому потворствовал, — наконец нашел виновного дед. — Подумать только, у меня под носом все эти годы издевались над ребенком, а я ничего не знал. Ты, — ткнул он в мою сторону пальцем, — почему ничего не говорил?

— Вы меня никогда не слушали, — напомнил я. — И при чем тут вообще дядя Володя? Решение всегда принимали вы. С вас и спрос. И только с вас.