Рыжая кобыла услышала Макса. Она неслась прямо на собак. Вытаращив в панике глаза, лошадь встала на дыбы и отскочила в сторону, иначе не миновать бы псу удара копытом в лоб.

Гнедой жеребёнок тоже отделился от табуна, он фыркал, мотал головой и моргал, – видно, поднятая сородичами пыль забила ему глаза и ноздри.

А потом всё закончилось.

Лошади проскакали мимо и полетели дальше на восток, сопровождая бешеную скачку громким ржанием. Они убегали от неведомой опасности, которая привела их в ужасное смятение.

Макс лежал на Крепыше и Гизмо, не смея шелохнуться, сердце колотилось в груди. В ушах звенело, вокруг висела плотная пылевая завеса.

– Всё закончилось? – сдавленно проговорила Гизмо.

– Похоже на то, – шепнул Макс.

– Дышать… кхе-кхе… нечем, – пропыхтел Крепыш. – Слезай… верзила…

– Ой! – Макс вскочил на лапы. – Простите!

Такс и йоркширка, жадно хватая пастями воздух, выбрались из канавы.

– Что случилось? – поинтересовалась Гизмо.

– Лошади, – тяжело дыша, объяснил Макс. – Много-много лошадей.

– Ну надо же! – выдохнул Крепыш.

Трава вокруг была вытоптана, земля взрыта. Вдалеке слышался топот копыт. Трое приятелей огляделись и заметили отбившихся от стада кобылу и жеребёнка.

Кобыла приблизилась к ним и поприветствовала ржанием:

– Добрый день.

Она прянула ушами, склонила голову к Максу и уставилась на него добрыми карими глазами. Лошадь была светло-коричневая, с крупным белым пятном на боку. И держалась царственно, но в то же время от неё исходила какая-то мягкость.

Жеребёнок вёл себя настороженно. Он был не намного меньше кобылы. Свалявшаяся тёмно-коричневая шерсть и отросшая грива говорили о том, что за ним давно никто не ухаживал, если такое с малышом вообще случалось за его недолгую жизнь. Жеребёнок хлестнул себя по боку длинным хвостом и уставился на Макса.

Лошади остановились у края дороги рядом с собаками. Ну и высоченные же они! У Крепыша и Гизмо только макушки виднелись из-за щёток на ногах лошадей, даже Макс почувствовал себя карликом в сравнении с этими гигантскими животными. Головы у них были длиной с Макса.

– Простите, что едва не растоптали вас, – сказала кобыла, встряхивая гривой. – Я была в панике и не сразу вас заметила.