– Лаит, это может быть ловушкой. Мы здесь едва ли сильнее обычного смертного!

Я понимаю своих соратников. Моя божественная сущность сжалась в комок и трясется в приступе панической атаки. Но я бог молодой и больше привык полагаться на себя, плечо друга и острую сталь. Блокировка сил творения неприятна, но не смертельна. Да и Сиреневый непонимающе оглядывается, склоняет голову к плечу, словно прислушиваясь, затем объясняет:

– Это испытание. На истинность намерений. Очищение души суть перерождение. Шаг решительный и должен быть осознанным.

Киваю беспомощно парящему на границе зоны Авосю и напряженному, готовому к любой подляне Элкилу:

– Ждите здесь. Скоро вернусь. Времени в Спиральном Мире нет – мгновения входа и выхода практически совпадают. Так что если через пару часов меня не будет, то… я рад был называть вас своими друзьями!

Делаю пару шагов назад, крепко обнимаю ошарашенных богов. Хлопаю по крупу Гумунгуса, отгоняя его за черту. Затем резко оборачиваюсь и, не оглядываясь, ныряю в лощину. Причем едва успеваю за рвущимся по расщелине домовым. Сир стремится вперед, словно там его ждет желанный приз. Глаза горят, светлые волосы развеваются, несмотря на полное безветрие. Сиреневый нимб метки силы то и дело прорывается из астрального плана в реал.

В последнюю секунду на чистой чуйке я успеваю уклониться от брошенного в спину благословения. Авось вновь вспомнил былое и попытался бафнуть на лютую удачу. Судя по всему, переменчивый рэндом подвел бойца, и баф вышел опасным. Недаром рефлексы выдернули меня из под удара.

Качаю головой и вполголоса бурчу про себя:

– Главное, что руки золотые. И неважно, откуда они растут…

На полпути тропу неожиданно перегораживает лагерь смертных героев. У обычного костра вольготно развалилась дюжина разумных. Всех их объединяет одно – звероватого вида лица и аура нагловатой уверенности. Классическая средневековая гопота. Матерые воины, ошалевшие от крови, собственной силы и безнаказанности.

Невдалеке влажными алыми пластами раскидана на сортовое мясо туша забитого зверобога. Аромат шашлыка и покидающей плоть силы витает в воздухе.

Под навесом ритмично постанывает слившаяся в страсти парочка. Широкоплечий волколак подмял под себя хрупкую, синекожую богиню. Его узкий зад долбит с настойчивостью молотобойца. Оскаленные клыки то и дело прихватывают залитое кровью плечо партнерши.

Девичьи охи сквозят болью, фальшивой страстью и с трудом сдерживаемой яростью. Похоже, пойманная в ловушку богиня отрабатывает щедрое предложение пожить лишние пару часов.

Коротко зыркнувший на нас оборотень тряхнул гривой жестких волос и рявкнул что-то приказное.

От костра поднялась тройка бойцов и, подхватив с земли оружие, лениво направилась к нам.

Волки, истинные волки. Стелются плавно, ни один камушек не скрипнет под подошвами мягких сапог. Звериная грация, давящая аура хищников. Вертикальные зрачки ищут в наших глазах тени страха. Полутораметровой ширины плечи затянуты в зачерненную кольчугу. Пластины груди – как плиты танковой брони. Перевитые тугими узлами мышц предплечья толщиной с бедро взрослого мужчины. В руках легко порхают тяжелые секиры. Лезвия оружия – в запекшейся крови и влажных комках не подверженной порче божественной плоти. Ржавчина артефактным клинкам не грозит, а признаки воинской доблести налицо. Трепещи!

Движением плеча стряхиваю в руку глефу. Шаг вперед, заслонить мелкого домового. Толку от него…

Крутануть кистью с оружием восьмерку, прислушаться к себе – как справляются мышцы с возросшей нагрузкой?

Слепой дури в теле хватает. Не совсем прав был Элкил, не ровня мы смертным. Это внешние воздействия заблокированы зоной безмагии. А вот струящаяся в жилах сила веры никуда не делась. Полно в теле мощи, ловкости и живучести. Есть у боевого бога аргументы, есть…

Прищурив глаза, принимаю расслабленную стойку. Презрительно интересуюсь: