За день до отлета ему разрешили попрощаться с роем, но Энки отказался. Не потому что струсил, а потому что старания варгов и галсов не прошли напрасно. Спустя много лет, проведенных в человеческом теле, он понял, что не может относиться к сородичам, как прежний Энки из Речного Роя. Когда однажды над ним склонилось лицо галса, Энки увидел отвратительную морду и решил, что за ним пришла сама смерть. Красная, бугристая кожа, рога, крылья, торчащие из пасти клыки – все было знакомо и пугающе одновременно. При этом собственное гладкое, безволосое тело уже не вызывало прежнего отторжения и недовольства. Энки подозревал, что адаптация прошла не гладко. По контракту он был обязан докладывать руководству обо всех изменениях, которые появлялись в его новом теле, но проблема была в том, что Энки хотел жить. Он хорошо помнил, что стало с третьим номером, который стал открыто выражать симпатию людям и, как результат, не справился с психологическими тестами. Его казнили публично – для примера. Какое-то время Энки даже гордился, что сумел обмануть галсов, но потом понял, что до конца жизни будет разрываться между своим новым «я» и семьей, которую по-прежнему любил горячо и страстно. Любил, стараясь не думать о том, в каких монстров вдруг превратились некогда родные ему существа.

К счастью, жить оставалось недолго.

А потом были долгий переход через охваченный войной Порог, работа на ферме, куда он устроился для прикрытия, долгое ожидание очереди на телепортацию и шок после прибытия в рай – перенаселенный Маурконд, манящий сожрать его без остатка. Голод был бичом их маленькой группы самоубийц. Он терзал их постоянно, но им приходилось соблюдать маскировку и питаться плесенью, сорняками и другими растительными ресурсами, не привлекающими внимания.

Все шло по плану, пока они не связались с черными эмпатами. К тому времени Энки уже знал об эмпатах достаточно, чтобы бояться их и ненавидеть, но сделка с черными входила в миссию. Эмпаты пообещали достать коды доступа в Источник – главный портал Маурконда, откуда король планировал начать Вторжение. Для этого черным требовалось «Сердце», вечный источник эфталита, который они получали из хрупких человеческих доноров.

Энки отправился в лабораторию с еще двумя маниохами. Остальные ждали их в канализации, где устроили временное гнездо. Там должна была состояться сделка с черными, однако Энки этого уже не увидел. Когда Мибрак, самый младший член группы, не сдержал позыв голода и выпустил щуп, план стал разваливаться на части с катастрофической скоростью. То, что произошло дальше, всплывало неясными, обрывистыми кусками. Он помнил, как бежал по коридору с белыми стенами, прижимая контейнер к груди и слыша, как яростно бьется человеческое сердце в его человеческом теле. Дальше яркая вспышка и боль в районе груди. Хромированная колба раскалилась и вибрировала, едва не выпрыгивая у него из рук. Активировала ли ее встряска от бега или другая причина, но реакцию было не остановить. Выпустить контейнер он не успел – емкость взорвалась, выбросив в лицо пучок света и едкого газа, а потом наступила темнота. Проблесков случилось всего два. Первый раз он очнулся на мертвом теле Мибрака со своими руками на его горле. Второй – в мутной луже на задворках незнакомого квартала. Ни колбы, ни людей-магов из его группы рядом не было, зато под носом валялся гвоздь, который он схватил, как надежду на спасение. Повинуясь какому-то животному инстинкту, Энки нацарапал на ладони свое имя. Ведь забыть то, как тебя назвал рой, было страшно.

Он ошибался, думая, что его изменения закончились на хирургическом столе варгов. Вечный источник эфталита, каким-то образом попавший в его кровь, снова сделал его другим, и теперь Энки запутался окончательно, кем именно являлся: маниохом, человеком или кем-то совершенно иным. Кем-то, рожденным из дикой смеси эмпатовской научной мысли и гениального плана короля «магов». В одном он мог быть уверен – прежним ему не стать.

Подумав о «Сердце», Энки усмехнулся, вспомнив свою попытку «покормиться» сторожем. Вечный источник эмпатовского счастья не мог позволить ему такой роскоши, блокируя его щуп на ценных доноров. Похоже, он стал первым в истории маниохов вегетарианцем.

Энки окунул ноги в розоватую воду, чувствуя, как по ним заструилась холодная влага. Он знал, зачем пришел к этой реке. Там, на глубине двух метров, на причальной стенке был установлен портал, который пульсировал и бился, как сердце еще нерожденного ребенка. Дитя должно было появиться совсем скоро, минут через десять. Ему всегда было интересно, как это будет выглядеть – явление Красного Королевского Роя.

Впрочем, вряд ли он это увидит. После активации портала криптогары в крови людей-магов должны были убить их, но, вероятно, «Сердце» замедлило процесс, поэтому он еще жил. Этот же препарат помог ему избавиться от действия мусталина, грозившего уничтожить его только что восстановившийся мозг. Однако после телепортации Красного Роя не поможет уже ничто. Он сгорит в лаве, которая возникнет вместо эфталитовой реки Асбруя, а вместе с ним сгорит половина Маурконда.

И Юджин тоже.

Она подкрадывалась к нему уже пять минут, но он так и не решил, что с ней делать. По правде, ответ был прост. Юджин была врагом, дьяволом во плоти, военным эмпатом, которого следовало уничтожить немедленно. Она была опасна.

«Если эта тварь коснется тебя, ты превратишься в бесхребетного раба и сделаешь все, что она прикажет, – прошипел внезапно проснувшийся в нем маг. – А ты знаешь, что ей надо. Она хочет отключить портал, а проблема в том, что ты знаешь, как это сделать».

Энки сглотнул и выпрямился, развернувшись к Юджин лицом. Девушка замерла, а потом вскинула оружие, целясь ему в лоб. Бут-3, парализатор широкого спектра действия, замигал красным глазом, собираясь превратить его в живое чучело. Энки почему-то тронуло, что она не попыталась натравить на него крысоволка, щерившего пасть из-за ее спины.

«Тебе не обязательно убивать эмпата, – прошептал в нем маниох-человек. – Просто ничего не делай. Все случится само через минуту-две. Твой рой будет тобой гордиться».

– Энки, – хрипло сказала Юджин. – Посмотри на меня. Я не хочу тебя убивать, но если ты не скажешь, где этот чертов портал, у меня не останется выбора.

«Не надо смотреть на нее», – велел маниох, но человеку стало интересно. У нее были удивительные глаза. Они улыбались тогда, когда ее губы молчали.

– Ну стреляй, – сказал он, окунаясь в ее эфталитовый взгляд. – Осталась всего минута. Можешь начинать обратный отсчет.

Энки был готов к любой реакции, но только не к тому, что случилось дальше.

А дальше Юджин опустила оружие и рухнула на колени, устремив на него влажный, сверкающий взгляд, который был способен взорвать ему голову.

– Я не прошу тебя стать героем, – едва слышно произнесла она. – Я прошу тебя стать человеком. Мы, эмпаты, больше похожи на вас, магов, чем на людей, но тебе судьба дала редкий шанс, который нельзя упустить. Знаешь, человечество, оно как море: бурлит, волнуется, но стоит погрузиться в глубину, как оказываешься в окружении таких космических чувств, каких нет ни у одной расы в мире. Люди – это тайна, которую ни эмпатам, ни маниохам не постичь. Самое главное в них нельзя потрогать руками или увидеть глазами. Они… они умеет любить, понимаешь? Мы не слепнем от любви, не сходим с ума от близости того, кто дороже собственной души, а они безумствуют, не боясь раствориться в другом человеке. Мы же просто спариваемся ради продолжения рода. Я могу почувствовать их любовь, но это все равно что подсмотреть в замочную скважину. А вы, маги, даже смотреть не можете. Наши расы живут на инстинкте голода. Мы используем людей, как доноров, но они лучше нас, понимаешь? Ты ведь уже не маниох, Энки. Ты должен это понять. Пусть люди живут.