— Значит, у него где-то тут логово.

Кантор кивнул в сторону нескольких деревьев, росших примерно в миле от путешественников. Рощица была достаточно густа, чтобы укрывать от солнца.

— Полагаю, вон там.

Каллад прищурился, озирая окружающий ландшафт. Спорить с колдуном ни к чему.

Они близко.

После стольких дней они наконец-то близко.

До заката оставалось больше часа, а значит, вампиру бежать некуда. Все, что нужно сделать, — выгнать бестию на солнце, и тварь сгорит.

— Вот так, мы загнали его в угол. — Дварф вскинул Разящий Шип на плечо. — Ублюдок там, скрыться ему негде, и, если он хоть на шаг выйдет из-под деревьев, солнце поджарит его.

— Ты собираешься рисковать своей жизнью из-за старых сказок, дварф? — спросил Кантор, показывая на садящееся светило. — Нет никаких оснований считать, что он действительно сгорит, кроме всяких побасенок. Если бы на кону лежала моя жизнь, я бы предпочел иметь доказательства посущественнее.

— Не важно, мы не станем его выкуривать. Если повезет, он будет спать сном проклятых, и мы покончим с ним прежде, чем он откроет глаза.

— Или он будет бодрствовать и ждать, когда мы окажемся в ловушке, — возразил Рет, сверля взглядом рощу, словно желая одной силой воли пробиться в черное сердце леса и увидеть притаившегося вампира.

— Или он будет бодрствовать и ждать нас, — согласился Каллад. — Так или иначе, вое закончится здесь.

Не слишком обнадеживающая мысль.

После месяцев поисков времени на подготовку не осталось. Все они знали, что делать. Есть множество способов убить вампира: обезглавить, сжечь, вырезать его черное сердце или четвертовать тварь. Каллад знал, что битва предстоит кровопролитная и, учитывая мощь врага, не один из их отряда падет еще до исхода дня.

Он готов был заплатить эту цену, если бы она стала расплатой за Грюнберг. На вампире висел огромный долг. Грюнберг, жрецы Сигмара, вор. Слишком много пострадавших. Каллад подумал о Феликсе Манне и той храбрости, которую проявил этот человек, невзирая на свои увечья. Одно дело — встретиться со смертью на поле боя, где умение противостоит умению, где ты равен врагу, но променять безопасность собора на попытку отыскать себе новое место в мире — это мужество не сравнимо ни с чем. Интересно, как справится с задачей вор, не опускаясь до нищенства? Но Каллад верил, что человек отыщет способ. Конечно, его изобретательность подвергнется испытанию, но Манн из тех, кто выживает, — и его стычка с чудовищем доказала это.

Пришла пора платить долги.

Дварф зашагал через поле к роще. Остальные последовали за ним.

С Разящим Шипом в руках он чувствовал себя совершенным. В иной день дварфа, возможно, и смутило бы то, что для ощущения собственной неуязвимости во всех смыслах ему требуется топор, но сегодня это казалось естественным.

Вампир сидел на поваленном стволе, дожидаясь, когда отряд выйдет на поляну. Никто не усомнился, что это вампир. У создания был орлиный профиль, резкие черты лица, но его истинную греховную природу выдавали глаза, пустые и бездушные.

Вампир встал с обманчивой грацией и, наклонив голову, обратился к Калладу: