Учитель, господин Хосе, молча смотрел на меня, а когда завуч вышла из класса, предложил мне сесть за парту. В классе стояли привычные мне парты, за которыми сидели ученики, по двое. Все парты были заняты, кроме одной "на Камчатке". Там располагалась одна особа женского пола, которая с насмешкой смотрела на меня. Я уселся рядом, и стал доставать ученические принадлежности. Охренеть, сколько всего должен таскать за собой ученик! Тетради, учебники, ручки, карандаши, линейки… Я всем этим занимался в последний раз ещё в прошлой жизни, когда собирал своих детей в школу, а вот теперь сам сижу за партой.

У нас сейчас по расписанию Литература. Засада. Местную литературу я не знаю совсем. Я с трудом вспомнил местный алфавит, что уж там про писателей! Перед школой пришлось усиленно штудировать недавно купленный учебник, причем весь. Ладно хоть память мне досталась отличная, и за неделю я смог пройтись по основным предметам. Толстого и Достоевского тут не было, но были свои Ибаньесы и Доминго. Так что, когда меня вызвали к доске, я смог довольно связно ответить на вопросы учителя о творчестве Веласкеса, и даже прочёл на память его стишок. Получил четверку.

И так на каждом уроке. Меня вызывали к доске, и я отвечал на вопросы. Срезался на Истории, училка похоже просекла, что я знаю местную историю только в пределах учебника, и начала меня гонять по датам и событиям, которых в учебнике не было. В итоге схлопотал трояк, и понял, что с историчкой у нас будет война. Да и фиг с ней. Спокойно прошел в конец класса, под шепоток одноклассников, и сел на место. Соседка смотрела на меня с осуждением. Кажется, не знать историю — это не тру. Запомним.

На переменах со мной попытались познакомиться. Подошли два парня, повыше меня и покрепче, и представились. Одного звали Марко, а другого Питер. Марко был блондин, а Питер брюнет. Наверное, решили затащить в свою компанию рыжего. Да, волосы у меня слегка порыжели. Не слишком, но цвет выделяется. Я сначала не обратил на это внимания, а потом заметил, что рыжих здесь не слишком много, а ведь я решил быть как все. Долго игрался с Источником, пока не перехватил управление по окрасу своей шерстки.

— Привет, — это Питер, он повыше и побойчее.

— Привет, — а это Марко. Он, как и мой дядя, тихий и скромный.

— Привет, — а это уже я, с любопытством наблюдаю попытку местного населения завязать знакомство со мной.

Рядом сидит соседка, с красивым именем Ирэн. Она выше меня на голову, и сильнее. Местная хулиганка и заводила. И красавица, кстати, я уже оценил ее стати на физкультуре, которая шла за историей. Мне, по болезни, дали освобождение от физкультуры, так что я местных оценил, сидя на лавочке в спортзале. Пацаны сплошь рыхлые, у нас такого не наблюдалось. А вот девчонки спортивные, да. И фигуристые, одна к одной, с лишним весом всего пара девчонок. Отличительная особенность местных, это то, что женщины здесь более молчаливы, по сравнению с моим миром. Точнее, сдержанны. А так, любопытны как кошки, и поболтать о своем тоже любят. Так вот, возвращаясь к Марко и Питеру. Они плотно так насели на меня, пытаясь выяснить мои увлечения. Дело в том, что оба они состоят в клубе…

И вот тут меня накрыло. Школа, красотки, клубы… Аниме! Скотина Вергилий засунул меня в аниме! Все же, блин, сходится! Несуразности все эти, матриархат этот долбаный, ну всё, всё так и тыкает пальцем в какую нибудь аниме-мангу. А я то, дурак, блииин! Марко и Питер закончили свое выступление, и теперь смотрели на меня, а я пялился на них, и не мог вспомнить ни слова, о чем они говорили. Сбоку насмешливо смотрела на меня Ирэн, и я, напрягшись, смог лишь неопределенно пожать плечами. Типа, ну, может быть. Даже такой простой жест включил моих собеседников вновь, и они затарахтели, перебивая друг друга.

— У нас уже собраны почти сто пятьдесят образцов!

— В сто первой школе всего девяносто шесть!

— Нет, я там был, там уже больше сотни!

— Когда это ты там был?

— Позавчера! Санчо сказал, что они догонят нас до конца года.

— Да как они это сделают?!

— У Санчо знакомый на фабрике, он ему поможет.

— Так нечестно!

— А ему пофигу! Он сказал, что к концу года, на фестивале, они выставят две сотни различных видов пирожных!

— Две сотни?!

Я почувствовал, что у меня мозги перегреваются, и поднял руку. Пацаны заткнулись, а я пару секунд наслаждался тишиной. Потом осторожно уточнил.