Места попаданий в энергетической сети выглядели чёрными провалами, как песчаные кратеры, которые увеличиваются, расширяются и в их бездну проваливается всё больше и больше ячеек и узелков. Только благодаря рудилиевым каналам девушка была жива, но они тускнели буквально на глазах, а вместе с ними чернела энергетическая сеть.

«Так, так… сначала удалить пули… осколки костей… быстрее, ещё быстрее…», — в голове бились мысли, помогая держать себя в руках и сосредоточиться на лечении.

С кончиков моих пальцев лилась никому не видимая энергия, убирая повреждения в теле жены, заставляя сокращаться мышцы, которые выталкивали наружу все инородные предметы, грязь, фрагменты костей, сгустки крови и сукровицы. Чёрные туннели от пуль стали медленно уменьшаться, ячейки энергетики тела понемногу возвращали свой привычный цвет.

— Всё… пока что всё, — пробормотал я вслух, отстраняясь от жены.

— С ней всё будет хорошо?

От неожиданности я вздрогнул и быстро обернулся в сторону говорившего.

— Уф, это ты, — с облегчением выдохнул я, опознав Инессу. — Ты что здесь делаешь?

— Охраняю деньги.

— А-а, точно, — я помассировал виски, — забыл совсем.

— С ней всё будет хорошо? — повторила свой вопрос девчонка. — Мира очень хорошая, она мне нравится.

— И мне, — вздохнул я. — Она поправится теперь, всю опасность для здоровья убрал. Сейчас пусть побудет без сознания. Как там на улице?

— Хорошо. Руста пришла, — сообщила художница-эхора и зло улыбнулась.

Наших противников не стало в одно мгновение, будто листья с тротуара листодувом дворник смахнул. Невидимая сила прошлась широко — люди, автодома и коттеджи, газоны, машины по соседству с нашим жильём — всё улетело далеко в стороны, на десятки метров.

И как-то сразу после этого наступила тишина.

Так-то хватало криков, звучала перестрелка где-то в трущобах, грохотали взрывы и иногда раздавались стуки пуль и осколков, прилетающих сюда издалека, трещали горящие остатки домов, но после ударов пуль в стены и землю над ухом и работы десятков оружейных стволов в тридцати метрах, всё это можно было назвать тишиной.

— Живые? Санлис? — входная дверь была сорвана с петель телекинезом и в автодом забежала растрепанная и перемазанная в крови и саже Руста. — У тебя кровь!

— Это не моя.

— Мира?!

— Жива, — успокоил я ластавку. — Нужно остальных искать. Там девочек из гранатомёта обстреляли.

— Я видела, — помрачнела та. — Сиди здесь, не вылезай, богом прошу, Сан. Сейчас к тебе Агбейлу направлю, чтобы прикрывала.