Не отзвонилась. И на следующее утро молчали обе девушки из российского клана, одна из которой могла стать моей женой (когда-то рассчитывал на такой исход), а вторая считала себя невестой. Когда я это вспоминал и понимал, что погибли они из-за меня, то мои кулаки сжимались, до боли впиваясь ногтями в ладони. Если выживу, если получу силу клана, то отомщу.

— Обязательно отомщу, — прошептал я.

Два дня мы ездили по пустынным окрестностям, останавливаясь в запущенных мотелях и посёлках современного типа, то есть, не тех хижинах, где провёл первую ночь после блуждания по Африке. Путали следы, искали слежку и следили за обстановкой через спутниковую сеть.

Про бой в городе было несколько роликов и два выпуска в местных новостях. Всё было представлено разборкой между кланами белых и чёрных, что случалось здесь частенько. Тем более, всё произошло на «белой» территории, куда немногие чернокожие могли попасть, за этим чётко следили патрульные и постовые полицейские. Мол, месть или счёты.

Из России новостей никаких не было.

Потом на нас вышла Агбейла, дозвонившись до Алексы, чей номер она знала (как и номера остальных девчонок). Конечно, опасались, что на нас выйдут через телефон и потому большую часть суток они были отключены. Да и насыщенность вышками в этой глухомани была слабая, мы то и дело попадали в «окна», где сигнала не было от слова «совсем».

И вот сейчас мы ждали темнокожую наёмницу, остановившись в роще акаций на небольшом холме. Все эхоры заняли позиции, заранее готовясь к бою. Я и Мира с Рустой остались у машин, где были сделаны несколько навесов из подручных материалов. Кристина и Сури с крупнокалиберной винтовкой замаскировались на соседнем холме в трёх сотнях метрах от нашего. Эти две лучшие подруги страховали нашу группу от снайперов с ближайшей, самой удобной, позиции и прикрывали одну из сторон. Команда Игоря разделилась пополам, они взяли стажёрками отряд Алексы, которая верховодила над остальной тройкой несовершеннолетних эхор и прикрыли ещё две стороны. Последнее направление взяли под свой контроль Огонёк и Льдинка.

В три часа после полудня, когда солнце пекло так, что даже под навесом мозги начинали спекаться, вдалеке показалось пыльное облако, которое медленно приближалось к холму.

В рации шикнул, потом раздался голос Игоря, со стороны которого двигалась неизвестная машина:

— Вижу белый форд-фургон, окна тонированные, салон не рассмотреть.

— Не выявляйте себя, — ответила ему Руста. — Мы примем гостей.

— Принято.

Через пять минут машина подкатила к холму и остановилась. Немногим позже боковая дверь сдвинулась, и из салона ловко выпрыгнула высокая негритянка с лицом, замотанным платком. Одета она была в штаны стиля «милитари» цвета хаки, футболку и разгрузку в тон штанам. На голове кепка в стиль остальной одежде. На правом бедре висела кобура с пистолетом, на левом — нож и одиночный подсумок под автоматный магазин. Повернувшись в нашу сторону, она стянула платок с лица, сняла кепку и ею же помахала нам.

— Агбейла, — озвучила Мира то, что и нам с Рустой итак стало ясно.

— Угу, — откликнулся я.

Следом за наёмницей из машины выбрались ещё шесть человек: двое мужчин и четыре женщины. Все были одеты примерно так же, как и моя знакомая. Оружия ни у кого в руках не было, если не считать пистолеты на поясе или в нагрудных кобурах. Покрасовавшись перед нашими взглядами, спутники Агбейлы достали из фургона какой-то мешок, из которого за пару минут собрали небольшой шатёр, под которым спрятались от солнечных лучей. А та, не спеша, стала подниматься к нам.

— Привет! — поздоровалась наёмница, остановившись возле навеса. — Присяду?

— Привет, — ответил я и поднялся с раскладного стульчика, чтобы подать точно такой же гостье. — Держи.

— Спасибо, Санлис, это очень мило с твоей стороны. Слышала, что вы ушли из города с большим шумом?

— Если слышала, то так и есть, — ответила ей Руста. — Кто-то недоволен остался, что город остался цел?