Все засмеялись… кроме Эми. Она уставилась на щит, на пять больших букв, которые складывались в имя матери, и вновь по ее телу пробежала дрожь предчувствия. Внезапно она поняла, что ее присутствие в парке развлечений не случайность, а судьба. Ей вдруг стало совершенно ясно, что она прожила семнадцать лет только для того, чтобы оказаться здесь именно в эту ночь. Ею постоянно манипулировали, и если бы она сейчас подняла руки, то нащупала бы нити, за которые дергал кукольник.
Неужели это страшилище в бутылке действительно было ребенком мамы? И вот она, истинная причина, по которой мама настояла на немедленном аборте?
«Нет. Это безумие. Абсурд», — думала Эми.
Не нравилась ей сама идея, что жила она только для того, чтобы оказаться здесь и сейчас, в эту самую минуту из тех триллионов минут, которые составляют поток истории. Такие идеи особенно остро заставляют ощутить собственную беспомощность.
Нет, нет, причина — наркотики. Из-за наркотиков она более не могла доверять своим ощущениям. Больше никакой травки. Никогда.
— Я не виню его мать за то, что она убила такое страшилище, — Лиз не отрывала глаз от детского трупа в стеклянном сосуде.
— Это всего лишь резиновая модель, — настаивал Ричи.
— Я хочу взглянуть поближе, — и Базз поднырнул под ограждающую веревку.
— Базз, не надо, — пискнула Эми.
Базз подошел к возвышению, на котором стоял сосуд, наклонился к нему. Протянул руку, коснулся сосуда, медленно провел пальцами по стеклу перед лицом монстра. Резко отдернул руку.
— Сукин сын!
— Что такое? — спросил Ричи.
— Базз, пожалуйста, иди сюда, — позвала Эми.
Базз вернулся, показывая им поднятую руку,
по одному пальцу стекала кровь.
— Что случилось? — спросила Лиз.
— Может, острый выступ на сосуде, — ответил Базз.
— Тебе лучше пойти в медпункт, — предложила Эми. — В ранку может попасть инфекция.
— Нет, — Базз не мог подвергнуть опасности культивируемый им образ мачо. — Это всего лишь царапина. Странно, однако, острых выступов я не видел.
— Может, тебя поцарапало не стекло, — предположил Ричи. — Может, тебя укусил монстр.