— Снесешь гостинцев ребятам. — Она стояла, сложив руки поверх фартука. — Ступай, Митя. Храни тебя господь, сынок. Не забывай нас.
Я быстро добрался до монастыря: на полдороге меня подобрал мужик с лошадью.
— По первопутку-то весело санки бегут, — сказал он. — Выцыганил кобылку у председателя ради праздничка. Да ведь когда еще к родне сбегать.
Монастырский двор был покрыт чистым, с редкими следами снегом, а посреди двора стоял Тимка, точно ждал меня. Да нет, никого он не ждал, бежал куда-то и остановился передохнуть, стоял неподвижно и только пар отлетал у него ото рта. Слабый такой парок.
— Тимка, — позвал я.
Он растерянно огляделся, вспыхнул, узнав, меня, и побежал.
Неловкие, короткие были у него шажки, а следы — совсем крошечные. Он прижался ко мне, как-то сразу обмякнув.
— Ми-и-итя! Пришел... Вернулся... Митя!
Он был маленький и худой, и дыхание у него было теплое, детское...
Рассказчик долго сидел не шевелясь, потом резко поднялся и подошел к застекленной двери.
— Кажется, светает, — сказал он.
За стеклом серело холодное утро и тонко пел ветер. Объявили посадку.
— Что же с Тимкой сталось?
— Что? — Он повернулся ко мне, взгляд у него был рассеянный. — Тимка? Ах, вот вы о чем! — Он медленно приходил в себя, возвращаясь из каких-то немыслимых далей. — С Тимкой все в порядке. Живет, работает, написал учебник для вузов, женился, развелся...
В его голосе я уловил нечто похожее на глухое раздражение: мол, это уже не очень интересно, да и не о том вы...
Он улетал первым. Мы простились. Через застекленную дверь я видел, как он идет на посадку, чуть горбясь на ходу и придерживая от ветра шляпу.
БЫСТРОТЕКУЩАЯ ЖИЗНЬ
Прежде чем свернуть в переулок, веснушчатый мальчишка с заплаканным и злым лицом оглянулся и долго смотрел на окна спортивного зала. Он стоял, глядя исподлобья, чуть помаргивая и в бессильной ярости закусив губу, — маленький, в сбитой на затылок шапке и расстегнутом пальто.
В переулке сырой ветер раскачивал лампочки под жестяными колпаками. Они легонько позванивали, отбрасывая на стены домов слабые отсветы. Капало с крыши. На месте осевших каменных плит стояли черные квадратные лужи.