Он осторожно вынул из вялой руки убитого армейскую «беретту» и осмотрел тело, в надежде уловить хотя бы слабые признаки жизни. Да, этот человек мертв. Отбросив оружие от двух двух раненых, Смит удрученно покачал головой, он был раздосадован случившимся. Мужчина со сломанным локтем все еще не пришел в сознание, второй же, тот, кому пуля угодила бедро, судорожно зажимал рану окровавленными пальцами, злобно и грязно ругался и не сводил со Смита сверкающих глаз.

Но Смит не стал обращать на него внимания. И поспешил к своему «триумфу». И вдруг в тишине послышался рев мотора, возвещавший о приближении большого грузовика. Смит резко развернулся. Огромный белый фургон без опознавательных знаков летел прямо к перекрестку. Каким-то образом убийцам удалось его вычислить.

Но как?..

В бою есть время, когда ты должен занять позицию и сражаться, но есть и другое время — удирать со всех ног. Смит подумал о Софи и сломя голову помчался по тротуару, стараясь держаться поближе к старинным викторианским особнякам. На чьем-то дворе залаяла собака, ей тут же ответила вторая, с другого конца улицы. Скоро вся округа огласилась бешеным и звонким собачьим лаем. Но вот он постепенно замер вдали, а Смит скользнул в темную тень трехэтажного викторианского дома с причудливыми башенками, куполами и широким крыльцом. От перекрестка его отделяло ярдов сто, не меньше. Пригнувшись, он осторожно оглянулся. Увидел вдали припаркованные машины. А вон и грузовик, только теперь он остановился. Из кабины выпрыгнул низенький широкоплечий человек и склонился над ранеными. Смит не узнавал его, а вот грузовик был ему знаком — и очень даже хорошо.

Коротышка нетерпеливо махнул рукой. Еще двое мужчин выпрыгнули из кабины и поволокли раненых к машине, в то время как первый бросился открывать заднюю дверцу грузовика. Там сидело с полдюжины мужчин — спрыгивая на землю через борт, они вертели головами, осматривая полутемную улицу. Даже в слабом свете луны Смит видел, что лицо коротышки, выкрикивающего команды, блестит от пота.

Итак, двух раненых и убитого погрузили в машину, которая, проехав совсем рядом с притаившимся в кустах Смитом, устремилась к северу, быстро набирая скорость. Затем настал черед большого грузовика, он тоже тронулся с места, но только на юг, к реке. Коротышка-командир разбил высадившихся на пары, и они разбежались в разные стороны — в поисках Джона Смита. Каждый из них без труда мог бы одолеть сорокалетнего ученого, ведущего сидячий образ жизни, но они явно находились под впечатлением того, как лихо он расправился с тремя их товарищами.

Засев в своем укрытии, Смит внимательно прислушивался — вот двое парней подошли совсем близко. Придется каким-то образом нейтрализовать эту парочку. Он развернулся и нырнул дальше, в тень, и сделал это нарочито шумно, так, чтоб они его услышали. Парни проглотили наживку и кинулись следом, оторвавшись таким образом от основной группы. Нервы у Смита были на пределе; почти не разбирая дороги, он мчался через какие-то темные дворы. Наконец, кварталах в четырех от перекрестка, он решился на комбинацию, которая могла бы сработать. В конце короткого узкого проулка стоял белый особняк в колониальном стиле, света ни в одном из окон видно не было. Одно его крыло украшал бельведер, почти не заметный во тьме ночи и в тени высоких деревьев и кустарника.

Смит кашлянул и зашаркал подошвами по дорожке, давая преследователям понять, что он собирается укрыться в особняке. Затем резко и бесшумно развернулся и скользнул к бельведеру. Он оказался прав; сквозь каменное кружево стены открывался прекрасный вид на все подступы к дому и саду. Смит положил пистолет и «беретту» на скамейку — сейчас они ему не нужны. Нет, эту работу предстоит сделать тихо и быстро.

Прошла томительно долгая минута.

Может, они догадались, что он задумал, и собираются призвать на помощь остальных? И те вот-вот подоспеют и окружат особняк со всех сторон? Он отер пот со лба тыльной стороной ладони. Сердце стучало страшно громко.

Две минуты... три...

Из тени деревьев выдвинулась одинокая тень. Помедлила секунду, затем бросилась к левому крылу большого дома.

Вот и вторая тень, она появилась справа.

Смит глубоко втянул воздух. Бандиты, будь они гражданские или военные, всегда так предсказуемы. Полное отсутствие воображения, тактика самая примитивная, дальше своего носа не видят. Прут напролом, подобно разъяренному быку или же мальчишке-полузащитнику из школьной команды, который всегда смотрит в противоположную сторону от той, куда собирается бросить мяч.

Эти двое, сжимавшие сейчас вокруг него клещи, были, возможно, лучше других. Но, подобно Кастеру в Литтл-Бигхорн[1] или лорду Челмсворту в войне против зулусов в Исандлване, оказали ему большую любезность, раздробив свои силы, чем, как он надеялся, можно воспользоваться. И уничтожить противника по одному.

Один из этих наглецов как раз обходил сейчас особняк справа и оказался между стеной дома и бельведером. Вот он, шанс Смита! Он стал подкрадываться сзади к ничего не подозревающему мужчине. И вдруг наступил на ветку. Она хрустнула еле слышно, но преследователь тут же насторожился. Сердце у Смита, казалось, остановилось. Мужчина резко развернулся, поднял ствол пистолета, готовый выстрелить.

Смит понял, что медлить нельзя. Один мощный удар ребром ладони по горлу — и голосовые связки противника парализованы. Удар правой ногой в ботинке двенадцатого размера по голове, и мужчина тихо осел на землю.

Смит метнулся обратно, в свое укрытие.

Одна минута... две.

Более осторожный из этой парочки материализовался из тьмы. И застыл в лунном свете между стеной бельведера и упавшим товарищем. У него даже хватило ума осторожно обойти раненого, описав широкий круг, причем он старался держаться в тени. Но этим и ограничились тактические уловки, и вот он подбежал и опустился на колени рядом с упавшим товарищем.