– Маленький брат, я знал, что ты человек отважный. Но это уже не отвага, а глупость. Я вряд ли смогу в одиночку переплыть такую реку, а уж с деревом и подавно. Вода-то теперь холодная! Если бы не течение, река бы уже покрылась льдом. На лужицах же он есть… И потом, нас вместе с деревом может унести неведомо куда. Давай уж не будем рисковать.
– Помнишь ту семью, что жила возле Большой Воды? Они выбирали центральную часть больших бревен, для того чтобы потом на них плавать. Если бы мы могли…
– Найди мне такое дерево, – усмехнулся Джондалар, указав на пустынный берег, кое-где поросший чахлыми, невысокими деревцами.
– Хм… Я слышал и о другой семье… Они делали такие… скорлупки из бересты. Честно говоря, я не очень-то этому верю – это ведь так непрочно.
– Я такие штуковины видел, но не знаю, как они сделаны и каким клеем их нужно клеить для того, чтобы они не пропускали воду. Да и березы там не нашим чета. Видел бы ты, какие они огромные…
Тонолан огляделся по сторонам, надеясь придумать что-нибудь такое, чего не сможет оспорить его не в меру рассудительный брат. Увидев высокий ольховник, росший на находившемся к югу от них бугорке, он довольно заулыбался:
– А что ты скажешь о плоте? Для того чтобы его сделать, достаточно связать вместе несколько бревен, верно? Той ольхи нам явно хватит.
– Этого мало. Помимо прочего, нужно иметь длинный крепкий шест, которым можно было бы достать до дна. Управляться с плотом – дело непростое. Другое дело, если бы речь шла о какой-нибудь мелкой речушке…
Самодовольная ухмылка постепенно сползла с лица Тонолана, Джондалар же едва смог удержаться от улыбки. Тонолан не просто не умел скрывать свои чувства – он никогда даже и не пытался этого делать. Именно непосредственность и открытость привлекали к нему людей.
– Конечно, сама идея неплоха… – поспешил добавить Джондалар. – Но на этой реке наш плот или перевернется, или разобьется в щепы. Прежде всего нам нужно найти такое место, где река становится шире, мельче и спокойней. Мало того, там должны расти деревья, подходящие для строительства плота. Надеюсь, погода позволит нам это сделать.
Стоило Джондалару вспомнить о надвигающихся холодах и ненастьях, как Тонолан мгновенно посерьезнел:
– Чего же мы ждем? Надо двигаться дальше.
– Сначала я хочу посмотреть на те деревья. Копья нам не помешают. Их следовало изготовить еще вчера.
– Ты никак не можешь забыть того носорога? Теперь ему нас уже не нагнать.
– В любом случае я вырублю себе древко.
– Тогда уж выруби и мне. А я пока начну собирать вещи.
Джондалар достал из мешка свой топор, внимательно осмотрел его острый край и, удовлетворенно хмыкнув, поспешил к ольховнику, росшему на вершине холма. Хорошенько оглядевшись, он остановил свой выбор на высоком стройном деревце. Срубив и очистив его от ветвей, он стал искать дерево для второго древка, и тут его слуха достиг какой-то неясный шум. В следующий миг он ясно услышал звериное сопение и похрюкивание, а затем раздался душераздирающий крик его младшего брата, исполненный ужаса и боли. Установившаяся вслед за этим тишина была еще ужаснее.
– Тонолан! Тонолан!
Обливаясь холодным потом, Джондалар кинулся вниз, не забыв прихватить с собой древко. Когда он увидел гигантского носорога (его высота в холке превышала человеческий рост), стоящего над жалким человеческим телом, ему стало не по себе. Животное, казалось, не знало, что ему следует сделать с поверженной жертвой. Забыв о страхе, Джондалар понесся вниз.
Размахивая стволом молодой ольхи, словно дубиной, старший брат набросился на зверя. Он умудрился дважды ударить его по морде, попав оба раза под изогнутый передний рог. Носорог, никак не ожидавший от человека такой наглости, удивленно попятился назад. Джондалар сделал еще один замах, но тут животное развернулось и неспешно потрусило прочь. Удар, пришедшийся носорогу по заду, заставил его ускорить шаг. Человек же продолжал преследовать его.