Когда я вышла, то на лужайке уже стояло несколько человек прислуги. Через какое-то время вывели Чаки и Диего. Диего шел чертыхаясь и кроя омоновцев на своем итальянском языке. Думаю ничего хорошего он им не говорил, но его длинная без переходов речь казалась арией. Чаки шел молча. Его волнение выдавали бледность и сжатые губы.
Через какое-то время из дома вышел Денни и о чем-то поговорил с командиром. После этого, командир отдал команду отпустить меня и прислугу. Я крикнула Денни, что здесь нет Родриго. Солдаты начали еще раз осматривать дом и участок, но его нигде не было. Через какое-то время один из солдат сказал, соседи видели как какой-то человек перепрыгнул забор и через их территорию выбежал на улицу. Пару омоновцев побежали в сторону, где скрылся Родриго.
Потом был суд, на который меня несколько раз вызывали, но его основную часть я смотрела по телевизору. В ходе суда всплыли многие махинации которые проворачивал Чаки, в них даже были замечены высокопоставленные лица и несколько голов слетело с плеч. Но, видимо сверху поняли какой они разворошили улей и Чаки экстрадировали по запросу Китая. Его запрашивали также Россия, Швейцария, Германия и Италия, но им было отказано, почему я узнала позже. Через пару месяцев в Китае его казнили без особой помпы, журналистом об этом сообщили только на следующий день. Все сразу стало на свои места, чиновники боялись Чаки и также то, что может еще всплыть, так что они его отправили в страну, где он будет казнен.
Я должна была испытывать удовлетворение, что он понес заслуженное наказание, но мне почему-то было даже как-то жаль его. Эта противоречивая женская натура, которая ненавидит и мечтает о мести, а затем в последний момент жалеет и хочет, чтобы все осталось как есть. А еще с уходом Чаки в моей измученной душе поселилась пустота. Чаки уже не было и вместе с его смертью прошла ненависть, которая питала, давала силы и стимул чтобы жить дальше и встречать новый день.
Все имущество Чаки было опечатано и его забрало государство.
Денни получил повышение по службе и даже пытался хлопотать за меня, чтобы мне дали хоть какое-то наследство, но его никто не услышал. Этому я даже была рада. Мне не нужны были деньги добытые на крови, я даже не забрала драгоценности и платья, которые он мне дарил. Я собрала свои вещи и переехала в родительский дом.
Здесь все дышало любовью и памятью. Через какое-то время я пересилила себя и позвонила Оливии, они с мужем как раз вернулись из заграничного турне. Мы вместе поехали на кладбище. В моих руках были любимые мамины цветы и всю дорогу я ужасно нервничала. За это время я убедила себя, что они живы и просто уехали и поэтому сейчас мое прозрение было тяжелым. Мы стояли с сестрой обнявшись и тихо плакали над могилой. Мне было тяжело, потому что я ехала как на свидание, а получилось, что их нет, а мне нужно жить дальше и строить на руинах былого свою жизнь.
Через какое-то время Оливия уехала. На кладбище я еще долго плакала смотря на серый памятник, но с другой стороны, это были очищающие слезы.
Через несколько дней я встретилась с нотариусом, чтобы наконец-то вступить в наследство Корнелии. Ее квартира продалась быстро. Себе я только оставила на память фотографии ее и Константина, а также револьвер.
Больше в этой стране меня ничего не держало и я решила уехать во Францию. Деньги у меня были, потому что Штольц позаботился об этом и я могла начать жизнь заново. Что я и сделала.
Я купила небольшой домик в пригороде Парижа. Это было тихое место в окружении лип с небольшим заросшим садом.
Риэлтор, ищущий мне жилье показывал мне шикарные квартиры и дома, но этот маленький домик приглянулся мне сразу. Он был чем-то похож на мой родительский дом - также дышал какой-то спокойной уверенностью и добротностью.
От предыдущих хозяев в нем осталась старинная деревянная мебель, которая очень мне нравилась. Я оставила все как есть лишь покрасив стены свежей краской и помыв окна. А еще я завела собаку, если это можно было так назвать. Это был большой черный мохнатый пес со спутанной шерстью и большими грустными глазами. Он просто пришел к моему дому и долго сидел возле калитки смотря в окно. Я так поняла собака здесь жила раньше, потому что как только я открыла калитку, она зашла внутрь и залезла в собачью будку с надписью "Сатана", которая стояла под старой липой. Мне было очень одиноко, поэтому я приняла пса, несмотря на то, что как хозяйку он меня не признавал и когда я пыталась погладить его по лохматой голове, он рычал ощерив зубы. Но мою кормежку ел, так что надежды подружиться с ним я не теряла.
Первое время после переезда я почти все дни проводила дома, потому как совсем не знала языка, но потом наняла толкового репетитора. Ее звали Луиза и она очень была похожа на мою Розу. Такая же подвижная и веселая. Она любила круасаны и после наших занятий мы еще долго сидели в саду, пили кофе и болтали обо всем на свете.
Вот и сегодня мы сидели под деревом и пили чай, объедаясь сладостями и булками. Луиза допив чашку поправила платье:
- Дорогая, еще пару месяцев и я не влезу в свою машину.
Я засмеялась:
- Будешь приезжать ко мне на автобусе, делов-то!
Она похлопала себя по широкой груди:
- В твоих словах есть здравый смысл, моя подруга со своим мужем в метро познакомилась. Может быть и мне попробовать, как думаешь?