Глуховатый голос прозвучал неприветливо и немного нетерпеливо, будто звонок пришелся совсем некстати.

— Ваш телефон мне дал Кампари, — сказал я, готовый лгать на каждом шагу, если это будет необходимо, после чего назвал себя и выжидающе замолчал. Я подумал, не слишком ли рискую с самого начала, но на другом конце провода на мое имя никак не отреагировали. — Свои первые два романа я тоже опубликовал у Кампари, — добавил я, не слишком уверенный, что это послужит объяснением.

— Ах да, вы написали «Разочарование».

— «Дезертирство»,[8] — заметил я, несколько уязвленный, и, словно в оправдание, зачем-то произнес: — Это был мой первый роман.

— Ну конечно, «Дезертирство», теперь я вспоминаю. Любопытное название, слишком вызывающее для первого романа. Помню, я пытался угадать, как будет называться второй. «С поджатым хвостом»? Похоже, в то время вы читали одного Лиотара,[9] поэтому вам хотелось всё бросить, ничего как следует не испробовав. Правда, в финале было что-то от «Утраченных иллюзий», или я не прав? Но в любом случае хорошо, что вы написали еще один. Как ни парадоксально, но почему-то все, кто в первом романе провозглашает это самое дезертирство, уход от мира, сетует на препятствия и тупики, потом непременно стремятся написать следующий. В вашем же случае я готов был об заклад побиться, что вы займетесь литературной критикой. И действительно, мне кажется, я видел ваше имя под какой-то рецензией, содержавшей целый набор колкостей. Я уверен, что не ошибся.

Выходит, он читал мою статью? Правда, по его тону с уверенностью ничего нельзя было сказать, но спасибо и на том, что сразу не повесил трубку.

— Да, пару лет я этим занимался, но писать никогда не переставал. Мой второй роман, «Азартные игроки», вышел в один год с вашим «Днем смерти», но, конечно, не пользовался таким успехом. После этого я написал еще два, — заметил я и опять против воли почувствовал себя уязвленным из-за того, что мои книги ему совсем неизвестны.

— Признаюсь, я не очень внимательно слежу за новинками, хотя и следовало бы. Но я рад за вас: из человека, проповедующего отказ от всего, вы превратились в плодовитого писателя. Однако вы наверняка звоните не потому, что хотите поболтать о своих или моих книгах.

— Как раз поэтому, — сказал я. — Дело в том, что я собираюсь писать роман на основе одной реальной истории…

— Реальной? — насмешливо перебил он. — Какие перемены! А я-то думал, вы презираете реальность и интересуетесь только рискованными лингвистическими экспериментами.

— Вы совершенно правы, — согласился я, решив смиренно переносить его выпады. — Новый роман будет сильно отличаться от написанных до сих пор, но мне хотелось бы изложить рассказанную мне историю очень точно, почти как хронику или репортаж. Правда, она настолько невероятна, что все равно никто не поверит в ее реальность, кроме, разумеется, действующих персонажей. Потому я вам и звоню, — заключил я и замолчал, ожидая его реакции.

— А я один из действующих персонажей? — Голос его звучал весело, но слегка недоверчиво.

— Я бы сказал, вы главный герой.

На другом конце провода повисло молчание, словно Клостер что-то почувствовал и готовился сменить игру.

— Понятно, — наконец произнес он. — И о чем же ваша история?

— О череде необъяснимых смертей, происходящих вокруг одного человека.

— Так это криминальная история? Пытаетесь вторгнуться на мою территорию? Но я не понимаю, — продолжил он после небольшой паузы, — как я могу быть ее героем. Или я следующая жертва? — Теперь его тон был наигранно встревоженным. — Я знаю, многие писатели вашего поколения мечтают увидеть меня в гробу, но я всегда полагал, что они желают этого исключительно в метафорическом смысле и не собираются переходить к прямым действиям.

— Нет-нет, вы не жертва, скорее вы тот, кто стоит за этими смертями. Во всяком случае, так считает человек, который мне эту историю рассказал. — И я назвал полное имя Лусианы.

В ответ Клостер сухо и неприятно хохотнул:

— Я ждал, когда же вы наконец его произнесете. Леди Шалот[10] опять взялась за свое, но спасибо и на том, что теперь она выбирает более приличных посланников, а то в последний раз ко мне приходил полицейский. Удивляюсь, что кто-то вообще ее слушает. А вы с ней как-то связаны, да?