Мрак на холм за мной не полез, кабан пошарился по окрестностям, распугал всех обитающих в округе сусликов и с шумным выдохом и плеском завалился спать в самой большой и грязной луже неподалеку от холма, а я сидел, курил и, как и в прошлый раз, не мог подобрать слов. Пологий холм, на котором был похоронен архимаг, нарушал собой окружающую унылую картину. Трава на нем оставалась зеленой, листья с дерева не опали и даже не пожелтели – маленький кусочек весны среди окружающей серости.
– Ну вот, я пришел снова, мессир, – глядя куда-то в сторону, тихо произнес я. – Просто пришел тебя навестить. Не знаю, где ты сейчас, но уверен, что ты уже знаешь, что твои люди свободны, долг твой исполнен. – Я несколько раз глубоко затянулся, вздохнул и усмехнулся. – А ведь Раена, как ты и говорил, оказалась довольно импульсивной девочкой. А еще все они сожалеют, что ты погиб. Ты и Ларс воспитали хороших людей, мессир.
Резкий порыв ветра качнул крону стоящего у могилы дерева, и оно качнулось, словно кивая и соглашаясь со мной.
– Да, и еще, учитель, я теперь уже не совсем человек. Нет, что-то человеческое во мне осталось, но… Меня признал меч Ларса, а то кольцо, которое ты не успел изучить и не советовал мне брать в руки – оно просто Великая Возможность, которую я променял на другую – быть счастливым. – Я улыбнулся, отхлебнул из фляги пару глотков и перевел взгляд на горящий внутренним огнем красный камень в кольце на моем безымянном пальце. – По крайней мере, мне очень хочется в это верить. Да, и еще – я теперь женат. Это по меньшей мере весело. – Зачем я это говорю? Не знаю, но думаю, учителю интересно было бы узнать, что происходит с его учеником. Я пожал плечами и вздохнул. – Извини, я не умею говорить в подобных случаях, я еще хотел сказать тебе огромное спасибо за то, что ты для меня сделал. Вот, пожалуй, и все… Я только переночую тут, у тебя, и пойду дальше. Завертелось тут вокруг меня много чего интересного, приходится вот расхлебывать… Но я справлюсь… я обязательно справлюсь, учитель…
Утром погода не изменилась. Лучи выглянувшего из-за горизонта солнца весело заиграли на поверхности луж, и окружающая холм местность перестала выглядеть такой уж унылой. Чувствуя себя полностью отдохнувшим, я свистнул притворяющемуся спящим кабану и в последний раз обернулся к могиле архимага.
– Ну вот и все, мессир, – пожал плечами я, – мне пора идти дальше. Сказать честно – мне почему-то кажется, что мы еще когда-нибудь с тобой встретимся. Передавай привет подруге – и до встречи, учитель.
Я, как и в прошлый раз, приложил кулак правой руки к сердцу, склонил голову, развернулся и, махнув рукой шумно поднявшемуся из лужи черному недоразумению, спокойным шагом направился к такой знакомой деревне.
И точно так же, как и в прошлый раз, когда я спускался с холма, меня в спину подтолкнул порыв теплого ветра, а в ушах прозвучала торжественная музыка.
Я на всякий случай обернулся, но на холме не изменилось ничего, лишь где-то над головой послышались хлопки невидимых крыльев. «Ну да, – усмехнулся я, – справедливость – она такая штука… Она обязательно должна быть». Отпихнув грязную морду подбежавшего кабана, я кивнул ему на деревню и, вытерев руку о ветошь, которую постоянно носил в сумке, продолжил путь, слушая, как у меня за спиной притворно-обиженно хрюкает мой четвероногий приятель. И ведь знает, гад, что я не люблю грязных свиней, но испачкать меня и получить за это втык, по ходу, стало делом его кабаньей чести, ну, или частью игры – кто их, свиней, разберет?
Метрах в двухстах от деревни меня посетило жуткое ощущение déjà vu: на воротах дежурили те самые стражи, что и в прошлый раз. Что это? Шалит система или это просто два не вылезающих из нарядов залетчика? При виде меня с шествующим позади кабаном их лица вытянулись, а челюсти поползли вниз. Оба похватали приставленные к раскрытым створкам ворот копья, и тот, что был моложе, кивнул на меня, повернулся к тому, что постарше, и что-то произнес. Старший нахмурился и что-то ответил.
Слух у меня после обретения второй формы обострился настолько, что я мог метров со ста спокойно слышать негромкий разговор двух демонов. Вот и здесь услышал. Правда, не весь диалог, а лишь его окончание:
– …теперь-то он точно в жабу тебя, Геран, превратит, – негромко сказал молодой легионер. – Или чудовищу этому жуткому скормит – за то, что ты в прошлый раз выделывался. Вон оно, какое здоровое! Проглотит и не заметит!
– Меня-то чего?! – возмутился второй страж. – Это ты же, Рхон, над ним в тот раз подтрунивал.
– А кто к Веллаху его в тот раз отправил, назвав полусотника старостой?
– Да заткнись ты уже, – нахмурился Геран, – а то оба квакать сейчас будем. Чего это ему зло на нас держать? К тому же дар – мужик правильный. Забыл, как мы пили вместе? Тех, с кем пил, в жаб никак нельзя, неправильно это – в жаб, с кем ты выпивал.
– Твои бы слова да Сате на кончик хвоста, – тихо пробормотал молодой. – Все, тихо!
– Здорово, мужики, – едва сдерживая смех, поприветствовал я обоих.
Оба легионера вытянулись, и старший громко ответил: