— Да, но для чего он вам? Он… — она замолкает.

— Нет, но мне нужна энергия. То, что я успел накопить, ушло на исцеление вашего внука.

— И? Я что-то не пойму.

— Принесу его в жертву — получу энергию. Все просто как три копейки.

— Давайте лучше передадим его полиции, — она сцепляет рки в замок и пристально смотрит мне в глаза, — не берите грех на душу.

— Мне не впервой убивать, да и такая тварь заслуживает только смерти, и чем она будет мучительней — тем лучше.

— Вы не правы — мы же люди…

— Знаете, я когда-то говорил тоже самое, — перебиваю ее, — но теперь я разубедился в этом. И любовь может толкнуть на предательство, и много чего еще. Да и люди хуже зверей, гораздо хуже.

— Значит, мне вас не переубедить?

Качаю головой.

— Ясно, тогда поехали, — она, сгорбившись, встает из-за стола, и шаркающей походкой идет в прихожую.

На первом месте убийства ясновидящая бледнеет, а уж когда дотрагивается до земли, то вообще хватается за сердце.

— Вы были правы, — отдышавшись и съев какую-то таблетку, произносит она. — Таких тварей, как он, нужно только убивать!

— А вы: «судить, судить», — с горькой усмешкой отвечаю старушке, — вы б еще сказали, что их прощать нужно. Я уже давно живу по принципу: «око за око, зуб за зуб», и пока что не жалею об этом.

— Но… но… — заикается Валентина Михайловна.

— Вы ошибались, но это уже не важно. Как он выглядит?

— Невысокий, коренастый. Невыразительное лицо, широкий рот, кудрявые волосы рыжеватого оттенка, рыбьи глаза.

— Понятно, на следующее место или уже сможете сказать, где он есть или будет?

— Дальше, — дрожащим голосом произносит она.

— Может валерьянки или там валокордина?