Явления двойников живых людей

Суть этого таинственного явления в том, что человек как бы раздваивается: его одновременно видят в разных местах. Иногда двойник предстает полностью материализованным, иногда – в виде призрака.

Появление двойника Эмилии Саже

(из книги Г. Дьяченко «Область таинственного» [7])

«В 1845 году, в Лифляндии, в тридцати шести милях от Риги и полутора милях от маленького городка Вольмара, существовало (да существует и теперь еще) воспитательное заведение для благородных девиц под именем пансиона Пейвельке, пользовавшееся самой лучшей репутацией. Директором его был тогда некто Бух.

В этом году в пансионе было сорок две воспитанницы, большею частью из лучших дворянских фамилий Лифляндии, и между ними тринадцатилетняя дочь барона фон Гильденштуббе, Юлия.

В то же время в пансионе была классная дама, девица Эмилия Саже, француженка из Дижона. Блондинка северного типа, с прекрасным цветом лица, светло-голубыми глазами и густыми светло-русыми волосами, худая и стройная, несколько выше среднего роста, она была покойного, ровного характера, отчасти робкая и нервная по темпераменту. Здоровье у нее, вообще, было хорошее: в полуторагодовое пребывание свое в пансионе она хворала всего только два раза и то не серьезно. Пансионское начальство во все время ее пребывания в заведении было вполне довольно ею, как умной и образованной девушкой, ревностно исполнявшей свои обязанности. В то время ей было тридцать два года от роду.

Несколько недель спустя по приезде Эмилии Саже странные слухи начали распространяться между воспитанницами. Когда случалось кому-либо, отыскивая ее, спрашивать, не знает ли кто, где она, некоторые девицы, отвечали, что видели ее в такой-то комнате, на что кто-нибудь другой возражал, что этого быть не может, что ее сейчас встретили на лестнице или в таком-то отдаленном коридоре. Вначале, естественно, предполагали тут какую-либо ошибку, но так как это стало повторяться чаще и чаще, то пансионерки стали толковать между собою, что это очень странно, и обратились со своим недоумением к другой воспитательнице, которая, быть может, действительно, не зная, как объяснить это, ответила им, что все это вздор и фантазия, и посоветовала не обращать на эти глупые толки внимания.

Но вскоре стали происходить вещи гораздо более странные, никак уже необъяснимые фантазией или ошибкой. Однажды Эмилия, давая урок в классе тринадцатилеток, к которому принадлежала и баронесса Гильденштуббе, что-то объясняя, писала на большой деревянной доске мелом, а ученицы внимательно следили за нею, и вдруг, к великому своему ужасу, увидали двух Эмилий Саже, стоящих одна возле другой; из них одна с мелом в руке действительно писала, а другая только подражала ее движениям.

Случай этот взволновал все заведение. Было несомненно дознано, что каждая из бывших в классе учениц видела вторую фигуру и описывала ее и ее движения совершенно так же, как и все остальные.

Вскоре после того одна из воспитанниц, Антонина Врангель, получив позволение отправиться вместе с несколькими подругами на сельский праздник по соседству, доканчивала свой туалет, а Эмилия, всегда добрая и услужливая, помогала ей застегнуть назади платье. Обернувшись, Антонина случайно взглянула в зеркало и увидала там двух Саже, застегивавших ее платье. От неожиданности девочка упала в обморок.

Прошло несколько месяцев, а странные явления не прекращались. Иногда во время обеда двойник показывался стоящим за стулом своего оригинала, повторяя все его движения, только не имея ни ножа, ни вилки в руках. Раздваивалась одна фигура; видели ее как все сидевшие за столом, так и прислуга.

Однако двойник не всегда повторял движения своего оригинала. Бывало и так, что Эмилия вставала со стула, а призрак показывался сидящим на ее месте. Однажды Эмилия лежала с головною болью в постели, а Антонина Врангель, сидя возле, читала ей вслух и заметила, что больная вдруг сильно побледнела, осунулась, точно собиралась лишиться чувств. Испуганная девочка спросила, не хуже ли ей, но воспитательница ответила слабым, едва слышным голосом, что она чувствует себя все так же. Несколько секунд спустя Антонина, взглянув вокруг себя, увидала фигуру Эмилии, ходившую взад и вперед по комнате. На этот раз девочка настолько овладела собой, что ничем не выдала своего испуга и даже не сказала больной ни одного слова о виденном, а вскоре сошла вниз, где обратила на себя общее внимание подруг своим побледневшим личиком и тут только все им рассказала.

Самый же замечательный случай вполне самостоятельного действия обеих фигур происходил следующим образом:

Однажды все воспитанницы, в числе сорока двух, были собраны в одной комнате за классом рукоделия; сидели они в большой зале первого этажа, с четырьмя огромными окнами или, скорее, зеркальными дверями, выходившими в довольно обширный сад. Посреди комнаты стоял длинный стол, около которого сидели пансионерки всех классов, занятые различными работами, и с этого места отлично могли видеть все, что происходит в саду. В этот раз многие из них отчетливо видели в окна, как Эмилия Саже, стоя около цветочной клумбы поблизости от дома, окапывала небольшой лопатой цветы, до которых она была большая охотница. В конце стола, на хозяйском месте, в большом кожаном кресле сидела другая классная дама, наблюдавшая за воспитанницами. Вскоре она встала и вышла из комнаты, оставив кресло незанятым, но не надолго; вдруг на нем появилась фигура Саже. Пансионерки посмотрели в сад и увидали там Эмилию около той же клумбы, продолжавшую работать лопатой, но вместе с тем заметили, что она двигалась медленно, точно сонная или больная. Опять посмотрели они в кресло и увидели ее неподвижно в нем сидевшую, но на вид настолько реальную, что не будь она в то же время у них на глазах в саду и не появись она в кресле вдруг, не пройдя предварительно через комнату, они были бы убеждены, что это действительно она сама. Теперь же, будучи уверены, что это не она, и несколько привыкшие уже к странному явлению, две самые храбрые между пансионерками решились подойти и дотронуться до фигуры и тут же заявили, что ощущают некоторое сопротивление, как бы от прикосновения к кисее или крепу. Затем одна из двух, проходя совсем близко к креслу, задела фигуру, то есть прошла сквозь некоторую ее часть. Но видение не исчезло, а продолжало еще сидеть на том же месте и, наконец, постепенно как бы испарилось. Тогда молодые девушки заметили, что по исчезновение его к Саже вернулась ее обычная живость и энергия. Все сорок две пансионерки видели ту же фигуру и совершенно одинаковым образом.

Впоследствии некоторые из них спросили Эмилию, не ощущала ли она в то время чего-либо особенного. Она ответила, что помнит лишь одно, как, увидав, что воспитательница вышла, она подумала, что лучше было бы той не уходить; девочки, наверное, перестанут работать в ее отсутствие и еще наделают каких-нибудь шалостей.

Эти странные явления продолжались с различными изменениями во все время пребывания Эмилии Саже в Нейвельке, то есть около полутора лет, с перерывами на неделю, а иногда и на несколько недель. Происходили они чаще всего в то время, когда она была чем-нибудь особенно занята, на чем-нибудь сосредоточена. Было вообще замечено, что чем живее, материальнее являлся двойник, тем слабее и неподвижнее становилось живое лицо, а по мере постепенного исчезновения двойника к Эмилии возвращались ее нормальные силы.