– На встречу с его друзьями, – почесывая подбородок, объяснила Карина. – Сказал, в платье приходить.

– Мда… С платьями у тебя туго, конечно, – цокнула сестренка.

Девушка глянула на нее с печалью в глазах. Та приподнялась на локте и деловито заявила:

– Ну, выпускное точно не в тему. Славянское могло скатить летом, но сейчас конец октября. Остается только школьная форма. Фартук убери. Манжеты и воротник сними и получится вполне себе обычное платье.

– Все равно какое-то… школьное.

Карина была настроена скептически.

– Зато короткое. И талию хорошо подчеркивает.

Она подняла коричневое платье из габардина и встряхнула. То имело длинные рукава, свободные у запястья, классический острый воротничок, как у рубашки, черные пуговицы до пояса и юбку со складками с обеих сторон спереди и сзади. Даже без фартука оно выглядело чересчур строгим для компанейского вечера в кальянной. И устаревшим.

Примерив его, Карина прокрутилась перед зеркалом и разочаровалась в самой себе. «Нет, за такую девушку ему точно будет стыдно», – удрученно заметил внутренний голос. Она решила переодеться и лучше прийти в джинсах и толстовке, не исполнив его пожелание, зато хотя бы не опозориться, чем выполнить просьбу и вогнать его в краску. Но тут подошла Полина и расстегнула воротничок, выпятив грудь, а рукава закатала по локоть.

– Пояс нужен.

Порывшись в шкафу, она достала белый тонкий ремень под кожу и застегнула его поверх платья на бедрах вплотную, потому что специальных петелек предусмотрено не было. Стало лучше. Развязней и свободнее. Карина все еще сомневалась, хоть и нравилась себе такой чуточку больше, чем полминуты назад, но боялась родители опять возмутятся. Мать учила ее застегиваться по самую шею, хотя она еще с подросткового возраста перестала так делать. Дома застегивалась, как положено, а, выходя на улицу, уже делала, как ей нравилось. Но на этом платье пуговички располагались реже, чем на рубашках, потому открытие первых двух сразу делало вырез очень глубоким, хоть и привлекательным.

– Не слишком… вульгарно? – спросила она у сестры.

– Да ты че? Наоборот, было слишком по-монашески, – ответила та с возмущением.

Девушка улыбнулась и посмотрела на себя еще раз. Черные кожаные сапоги на толстом каблуке, как ей хотелось верить, придавали одновременно элегантности и сдержанности образу. Полина одобрила окончательный результат.

– Давай, охмури там всех, – подмигнула она на прощание.

Влад уже ждал во дворе, не глуша мотор.

– Привет, – сияла Карина, садясь на переднее пассажирское.

Парень улыбнулся и потянулся к ней, чтобы поцеловать. Когда они выехали из двора, он глянул на ее коленки, почти голые, прикрытые только капроновыми колготками. Самодовольная ухмылка округлила его строгое лицо.

– Послушалась, – заметил Влад.

Карина подтянула пальто чуть ближе, но коленки все равно не смогла прикрыть, а сама улыбалась.