— Да, — не стал увиливать император.
Он смотрел прямо и открыто.
— Ты не хуже меня знаешь, какие у нас с ними отношения. Стычки происходят каждый месяц.
Удивление я постаралась скрыть.
Каждый месяц? Стычки?! Я вообще ни о чем таком не слышала!
— Она чистая. Ни единого подозрительно пятнышка. И это настораживает. Создается ощущение, что жизнь девушки… гм… словно чистый лист.
Как точно сказано…
Жаль, так не вовремя.
Мне не нравился разговор. Мне не нравилось говорить о себе в третьем числе и в чужом теле. И… откровенно мне хотелось сбежать.
Но я не могла бросить Хасса.
— Я не могу ее отпустить, — подвел итог император.
— Она не виновата. Уверен, — насколько смогла сказала я твердо. — Даже если виноваты жрецы, Иалия не при чем.
— Хасс, — протянул мужчина. И нахмурившись, подался вперед. Темные глаза ловили каждую мою эмоцию: — Она так стала тебе дорога? Эта девочка? Ты влюбился в свою жену?
— Это имеет значение? Она не виновата. Нужно найти виновных. Истинных виновных!
— Ты не ответил, — сказал император. Голос его прозвучал резко и жестко.
— Что? — спросила я напряженно.
Эмоции были на грани. Я действительно не выдерживала такого давления. И спокойной манеры разговора тоже.
Слишком большая буря была внутри.
— Ты ее любишь? — прямо, четко и глядя мне в глаза повторил вопрос император.